и обслуживать простейшие радиоприёмники, но и вывел в большой эфир, дав первичные понятия о том, как увлекательно отыскивать в бесплотной сущности радиоэфира родственные души. В те, не столь уж далёкие времена это было неким прообразом современного Интернета. Там тоже каждый имел свой пароль – позывной. И каждый мог найти там собеседника по интересам, в строжайших рамках радиообмена, разумеется. Но тем не менее. Это был маленький росточек личной свободы, который, протягиваясь из страны в страну, запросто помогал мне встретиться, пусть и заочно с точно таким же любителем радио из Германии, или, например, из Бразилии. И я запомнил с тех пор на всю жизнь это радостное чувство свободного полёта с континента на континент. Потому-то оказавшись волею случая в полку ОСНАЗ, я почувствовал себя словно рыба в воде, притом в воде знакомой чуть ли не с детства. Всё что меня здесь окружало и составляло суть основной работы, было мне в какой-то мере не только знакомо, но и любимо. И те офицеры, которые служили здесь не по приказу, а по любви, видели, наверное, во мне родственную душу и относились к моей скромной персоне соответственно.
И вот я уже торопливо перебираю плотные стопки бумаги. Ага, вот и вожделенная Юго-Восточная Азия. Что там говорил Ворохов? Кажется про Токио, или про Бангкок? Память отшибло напрочь. Придётся просмотреть всё и за весь день. Время вновь начинает поджимать, как-никак конец смены на носу, и этот факт заставляет меня действовать максимально быстро. Выношу нужные пачки к свету и, разложив их прямо на полу, принимаюсь за поиски.
TWA 14.56. dep. Roodi – 39 Не то. 15.06. TWF dep. Piton – 66. Не то! TWA 15.28. dep. Fariey – 71. Не то!!! Боинг 323. Не это! DC – 10. Опять не то! Ну, где же вы, проклятые Янки!? Пальцы мои лихорадочно перебирают очередную плотно сшитую книжицу. Вот оно! Ура! Попался! 231. TWA 15.28. dep. Yankee – 95. КС – 135. 0054С.
– Нашёл? – подозрительно вопрошает несколько очнувшийся от сонного оцепенения Михаил Андреевич.
– Угу, – киваю я, – нашёл.
– И что там? – не отстаёт он.
– Заправщик, – неопределённо отвечаю я, ещё даже не зная, зачем он мне собственно понадобился.
Возвращаюсь на пост, в полном недоумении. Что я ищу? Почему прицепился именно к этому самолёту? Денис, завидев меня, демонстративно стучит пальцем по своим наручным часам, давая понять, что наша смена уже на исходе. Киваю ему в ответ, в свою очередь, давая понять, что всё прекрасно помню. Торопливо заполняю журнал дежурства. (Интересно бы узнать, куда их девают по заполнению?) Механически срываю накопившиеся на телетайпах телеграммы и складываю их в тощие стопки. Скудновато, но ведь глубокая ночь на дворе. Все лётчики кругом на тысячи километров и морских миль, все операторы всех аэродромов и авиабаз либо спят, либо крепко дремлют и только наиболее неотложные дела заставляют людей бодрствовать.
Та-тра-та – тра-та, – оживает совсем уж было уснувший 3-й телетайп. Вытягиваю руку и, не глядя, отрываю свежачок.
– Мама миа (Мамочка моя! (итал.))! – непроизвольно восклицаю я, – пробежав
