Ирине Феодоровне благополучно разрешиться от бремени.
В марте 1586 года Горсей получил от Елизаветы верительные грамоты и отбыл в Россию в сопровождении королевского медика Роберта Якоби и повивальной бабки. Но и врача, и акушерку не пустили дальше Вологды. Горсею объяснили, что бояре не могли согласиться с тем, чтобы появлению православного царевича на свет помогали «еретики» и «иноверцы». Лучше пусть царица Ирина помрет при родах или разрешится мертвым младенцем – не велика потеря! Главное, чтобы «еретики» и «иноверцы» и близко не подошли к ее постели! Нельзя позволить, чтобы «еретическая дохторица» навела на Ирину Федоровну «порчу».
Горсей подозревал, что дело тут не в Боярской думе, а в тайном желании царского шурина занять трон. Годунов был вторым человеком в государстве после царя Феодора Иоанновича, а некоторые справедливо считали, что и первым. Поговаривали, что Годунов хочет основать новую династию, а потому ему не нужен был наследник Феодора. Сэр Джером не поверил поначалу, что «лорд Борис Федорович» хочет принести в жертву своим непомерным амбициям сестру-царицу. Но, поразмыслив хорошенько, англичанин понял: Ирина давно не в счет, она для Годунова – мелкая разменная монета. Разрешится ли она от бремени мертвым ребенком или сама умрет при родах – неважно! Годунов потому выслал из страны английского врача и повивальную бабку, что давно поставил на жизни и будущем своей сестры большой и жирный крест.
Царский дьяк Щелкалов заявил, что верительные грамоты аглицкого гостя «Еремея Ульянова Горшия» составлены неверно и, стало быть, упомянутый Еремейка является не послом королевы Елизаветы, а всего лишь торговым человеком. Из Москвы Горсея отправили в Ярославль, в резиденцию английской торговой компании. И тогда хитроумный англичанин поменял врагов и друзей – прибился к семейству Нагих и принял сторону малолетнего царевича Димитрия Иоанновича. Теперь он оберегал несчастного ребенка, которому грозила скорая и лихая смерть. У маленького принца, так напоминавшего сэру Джерому юного короля Эдварда, сына тирана Генриха VIII, был лишь один шанс из тысячи достигнуть совершеннолетия и занять московский престол. Но поскольку немощный царь, «князь-правитель» Годунов и Боярская дума стали врагами английской короны и предпочли дружбе с великой королевой Елизаветой плохо прикрытую вражду, Горсей стал другом и тайным защитником царевича Димитрия Иоанновича.
Афанасий Федорович Нагой приехал к Джерому ночью, тайно. Стучать в ворота пришлось долго: Горсей не открывал. Потом из-за ворот послышался недовольный голос слуги Горсея, приехавшего с ним из Англии:
– Сэр Джером has gone… Уехаль…
– Отворяй, тетеря аглицкая, – прикрикнул на слугу Афанасий Федорович, – никакой он не has gone, твой господин… Сидит себе за крепкими затворами, хоронится. Да от друзей-то к чему хорониться? Я – Афанасий Нагой.
– Я не есть аглицкая тетер-ря, я есть скотт. Are you lord Nude?[9] – переспросил слуга. – I say my lord… Wait me…
– Какой
Вы – господин Голый? (
