по всей Агенориде. Заполучить великого ученого к своему двору в качестве военного механика стремились многие короли и вельможи, но мудрец был капризен и непредсказуем, да притом и злопамятен – или, вернее сказать, склонен к справедливости.
Горожане же Чизбурга предложили мэтру Примордиалю стать не изобретателем при городской ратуше, а полноценным чизбургграфом, без всяких пинков в случае чего. В связи с этим устав города пришлось изменить.
На изменениях в уставе настоял спутник Примордиаля, мэтр Кренотен. Сам же он как-то нечувствительно заделался комендантом.
Славный Примордиаль, как все мудрецы, в политике не разбирался, доверив все докучные для ученого ума дела верному Кренотену…
…В эту ночь бонжурская армия спала, не ведая о грядущем штурме для вящей секретности и неожиданности.
Не спали только предводители.
Горбун Ироня повел Стремглава показывать изготовленную под его, Ирони, руководством таратуту.
Таран, вытесанный из цельного дубового ствола (то-то Стремглаву по возвращении все казалось, что в окружающей природе чего-то не хватает, – ан, оказывается, не пожалели для военного дела даже тысячелетнего, сразу после Темных Веков возросшего дерева, одиноко возвышавшегося на речном берегу и почитавшегося местными за священное Мировое Древо), висел на толстых цепях, соединявших его с крепкой, дубовой же, треугольной рамой.
– Вот я и придумал укрепить раму на колесах! – хвалился Ироня. – Прикатим, шибанем черепом Акилы Пробивного – и дорога открыта. Ведь других-то способов нет!
– Как же ты за Алатиэлью недоглядел? – в который раз попрекнул его Стремглав.
– За ней доглядишь! – оправдался Ироня. – Ее наши прекрасные бабы из зависти к твоей любви травили-травили, даже мамаша Мандраж девушку пожалела. Как ее только эти бабы не честили, не позорили, как будто сами – взаправдашние маркизы с герцогинями. Вот она и не выдержала, решила их на место поставить. Да ты не печалься, она девка шустрая, все у нее получится, и укроется она в надежном месте, подальше от случайной стрелы, да и никто из наших ее не тронет – тебя побоятся…
– Позор, – сказал Стремглав. – Сотни рыцарей, тысячи пехотинцев – а в логово врага девчонку послали. Что же, наемных шпионов недостало?
– Наемным веры нет, – сказал Ироня. – А нам сейчас рисковать нельзя. Сорвется приступ – вот когда истинный позор-то настанет! Нас же потом немчурийцы да неталийские кондотьеры расклюют, как пшено.
– Сдается мне, чего-то ты, милый друг, недоговариваешь, – вздохнул Стремглав. – И другие тоже, даже его величество. Слушай, а он тут без меня к ней клиньев не бил? Он ведь от любовных стрел дуреет, ничего вокруг себя не помнит…
– Стыдно тебе так думать, капитан! – возмутился Ироня. – Он же не простолюдин, как мы с тобой… Нет, ты даже в голове такого не держи! Он истинный рыцарь!
– Ну да, – кивнул Стремглав. – Спящих собрался
