Обволошенного, а добыть их никому не удавалось доселе.
– Нет для меня в том проблемы, – отвечал рыцарь, – хотя, похоже, ты так не думаешь.
– Значит, выросла цена моей головы, – сказал Акила Пробивной. – Ибо потребую я с тебя еще принести мне Цветок Душистых Прерий, охраняемый Циликоном Трубкозубым, который на единственной ноге успевает повсюду.
– Нет для меня в том проблемы, – отвечал рыцарь, – хотя, похоже, ты так не думаешь.
– Значит, еще дороже стала моя голова, – сказал великан. – В таком случае принеси мне сапоги-хронотопы, принадлежащие королю Рыландии Крексу Кривоходящему, ибо желаю я перемещаться из дня нынешнего как в день прошедший, так и в день грядущий.
– Нет для меня в том проблемы, – отвечал рыцарь, – хотя ты, похоже, так не думаешь.
– Значит, безмерно возрастает цена моей головы, – сказал Акила Пробивной. – Возникла у меня острая необходимость получить вставную челюсть Двутавра Карымского, а он может отдать ее только взамен Мертвой Крысы Ахаза, а Мертвая Крыса готова предоставить свою Мертвую Тушу лишь тому, кто принесет ей Безмолвный Колокол царя Суропа, а царь Суроп, несомненно, потребует Одинокую Гармонь, которая бродит сама по себе, а ей владеет Блазивер Свадебный Певец, а тому ничего не нужно, кроме моей головы.
– Я же сказал тебе, что нет для меня ни в чем проблемы, – отвечал рыцарь. – Дай же мне на время свою голову, и я тебе в краткий срок доставлю все эти драгоценные реликвии да еще приплачу два денье и пять су: твоя голова того стоит!
Великан Акила Пробивной был тщеславен, глуп и жаден, он своими руками снял свою голову с плеч и протянул капитану Ларуссу.
И тотчас исчезли и великан, и трон, и замок, и ров, заполненный горькими слезами героев, и рыцарь очутился на широкой поляне, держа в руках вот этот череп…»
Сие нехитрое повествование вызвало у бонжурских рыцарей такое восхищение, что они трижды грянули мечами о щиты и сказали:
– Ай да ой! Не слышали мы до сих пор такого дивного рассказа и впредь, надеемся, не услышим!
Хотя все они прекрасно видели, что латы на Стремглаве те же самые, в каких он уезжал подвизаться, что череп в его руках от времени успел не только пожелтеть, но и забуреть, но так уж принято было в рыцарском обществе – не сомневаться в словах товарища, с которым завтра предстоит идти в смертельную схватку.
Рыцари дружно повалили из королевского шатра и устремились к расставленным и накрытым уже столам, а Стремглав остался в обществе короля, мессиров Плиссе и Гофре и главнокомандующего, коннетабля де Коленваля.
ГЛАВА 13,
в которой, как и прилично данному числу, уже содержится предвестие несчастья
– А теперь, – сказал Пистон Девятый, – нам не терпится узнать, как все было на самом деле.
– Да там нечего и рассказывать, государь, – ответил Стремглав. – Дорога и вправду была нелегка. Протуберанс мой сломал ногу, пришлось его прирезать и съесть.
