среди которых я без труда узнал моих клиентов. Справа от стола, как раз из-за спины Мирошникова, выглядывали массивные напольные часы. Ракурс фотографии был не очень удачен, и они выглядели несколько смазанными. Тем не менее, представление о том, что мне предстоит искать, я получил. Я захлопнул альбом и отдал его Анне Сергеевне.
– Давно эти часы у вас?
Мирошников закурил полувысыпавшуюся сигарету, и она ярко вспыхнула, лизнув пламенем его мощный нос. Он резко отвел руку и поморщился.
– Этим часам лет двадцать уже.
– И до сих пор очень точно ходили, – добавила Анна Сергеевна.
– А что еще было у вас украдено?
– Представьте… ничего! – Мирошников вновь встал и заходил по комнате. – И знаете, что удивительно? Это было сделано наглым образом – днем. Причем, многие видели, как их выносили.
И что же, никто не поинтересовался, откуда тащат такую… тяжесть.
Увы! – вздохнул Павел Иннокентьевич. – Днем дома одни пенсионеры… Да и потом, когда я расспрашивал свидетелей, они говорили – все было настолько спокойно и обыденно, что никому и в голову не пришло, что это могла быть кража.
А в милицию Вы обращались?
Нет! И делать этого не собираюсь.
А почему, Пал Иннокентьевич?
Мирошников снова плюхнулся в кресло и скрепил руки на затылке.
Михаил Иванович, я пока не могу Вам открыть всего, что связано с этими часами. Но, поверьте, как только это будет необходимо, Вы все узнаете. Это, в частности, и объясняет, почему я обратился к Вам, а не в милицию. Пока же у нас одна цель – найти эти часы или то, что от них осталось. В средствах не стесняйтесь. Я заплачу Вам столько, сколько будет необходимо. Считайте, что они антиквариат, стоящий бешеные деньги, или, что они сделаны из золота… В общем, они мне очень дороги, и я не пожалею средств и сил, чтобы отыскать их.
Глава4
Я шел плохо освещенными улицами. Погода стояла отвратительная. Под ногами хлюпал полурастаявший снег, который в изобилии падал целый день. Теперь же с неба сыпал мелкий холодный дождь. И это в январе! Осевшие грязные сугробы навевали уныние. Многочисленные ларьки моргали резким разноцветным светом гирлянд. По вконец разбитым дорогам, с осторожностью слепого, пробирались иномарки. Более приспособленные к нашим условиям «уазики», с ревом проносились, обдавая зазевавшихся прохожих грязью.
Дома, переодевшись в свой махровый халат, я разложил на столе все то, что получил от работодателей Мирошниковых, закурил сигарету, включил телевизор и сел поразмышлять в кресло.
На столе лежали деньги в количестве одного миллиона рублей и новенький пистолет с полной обоймой патронов.
Пистолет поблескивал хромированным боком, резко выделяясь на белой скатерти.
Мирошников вручил его мне перед самым выходом.
– Это Вам… На всякий случай. – Он несколько засмущался. –
