на середину комнаты, лежал, гукая и пуская слюни, золотоволосый малыш. На его белом, круглом личике играл здоровый румянец, маленькие ручки сжимали игрушку. Уронив голову на руки, положенные на перекладину кровати, рядом с колыбелью посапывала, забывшись в тревожном сне, Марженка. Услышав шаги вошедших в детскую людей, она встрепенулась и села на ковре, в изумлении уставившись на Острожского и Гунара, а затем торопливо протерла кулаками глаза, чтобы убедиться, что видит их не во сне.
Словно не замечая ее изумления, Острожский молча шагнул к колыбели. Увидев его тень, а затем и лицо склонившегося к нему человека, малыш поднял на него свои круглые темные глаза и бесстрашно уставился прямо ему в лицо. Некоторое время оба рассматривали друг друга в полном молчании, а потом малыш протянул Острожскому игрушку и громко сказал:
– Га!
Острожский подхватил игрушку из ослабевших пальцев сына и положил ее на кровать. Малыш смотрел на него широко раскрытыми блестящими глазами, словно чего-то ожидая. Затем он снова протянул в его направлении свою маленькую ручку. Поколебавшись, не зная толком, что делать, Острожский коснулся указательным пальцем его сжатого кулачка. В тот же миг кулачок разжался и маленькие пальчики, словно крылья бабочки, коснулись его пальца, потом крепче ухватили его и потащили ко рту. В следующую минуту, засунув палец отца в рот, малыш потер его между беззубыми деснами, выпустил слюну, счастливо улыбнулся и снова повторил:
– Га! Ба-ба-га!
– Ваша светлость, он улыбнулся! – вскричала Марженка. – Ей богу, он улыбается, пани Эвелина!
– Он действительно улыбается, – пробормотал Гунар, стоя рядом с Эвелиной, которая отступила на шаг от колыбели, чтобы не мешать Острожскому. – Этот-то выглядит совсем, как папочка. Точь-в-точь, масть в масть.
Малыш покрутил головой, словно прислушиваясь к голосам, потом опять обратил все свое внимание на Острожского. Выпустив изо рта его палец, он снова некоторое время смотрел ему в лицо темными круглыми глазами, а затем протянул к нему уже обе ручки.
– Ваша светлость, возьмите его на руки, – подсказала Марженка.
– Он такой маленький, – в сомнении пробормотал князь.
– Не бойтесь, Луи, вы его не сломаете, – в голосе Эвелины он явственно различил едва сдерживаемый смех.
Острожский наклонился и осторожно взял на руки малыша.
– Бу! – одобрительно сказал тот, прикрывая глаза от удовольствия.
– Эвелина! – на пороге детской возник силуэт старого князя Федора Острожского. – Что происходит? Почему ты так долго? Даня никак не хотел засыпать без тебя!
– Дедушка? – улыбаясь, проговорил Острожский, оборачиваясь к нему с сыном на руках. – Вы покинули Вязьму? Опять? Надеюсь, в этот раз вы не думаете увести у меня жену и сына? Лучше оставьте эту затею раз и навсегда!
