разжал объятья и почувствовал, как Эвелина выскользнула из его рук.
– Я счастлив, что вы прислушались к моей просьбе и присоединились ко мне в Вильне, моя дорогая княгиня, – сказал он.
Эвелина, скинувшая прямо на пол свою шубу и уже подходившая к окну, чтобы немного придти в себя, внезапно остановилась и повернулась к нему.
– Я вернулась к вам на одном условии, – сказал она, глядя на Острожского.
– Каком условии? – спросил он, убирая с дороги ее шубу и вновь приближаясь к ней.
– Отныне я – единственная женщина в вашей постели и в любом другом месте, где вам вздумается заняться любовью. Вы нарушите это условие, и я уйду от вас навсегда!
– Вы шутите, Эвелина! – в ее тоне прозвучало нечто, заставившее Острожского внимательно всмотреться в выражение, появившееся на ее лице. – Зачем мне другие женщины, когда у меня есть вы?
– Но они зачем-то понадобились вам год тому назад!
Острожский, в волнении взъерошив свои волосы, отвернулся от нее и прошелся по гостиной.
– Я… я был очень расстроен тогда. Всеми этими темными местами моей биографии, – наконец, медленно сказал он. – Мне нужна была разрядка. Я пришел к вам… но я боялся сделать вам больно. Мне нужно было тогда обладать женщиной так, чтобы забрать у нее тело и душу, и я боялся, что это навсегда оттолкнет вас от меня. В моей душе царила ночь. И я был жестоким и требовательным, как ночь. Я не мог подвергнуть вас такому испытанию…. Нет, только не после того, что вы перенесли в руках Валленрода!
– Луи! – Эвелина встала у него на дороге и вынудила его остановиться. – Замолчите и послушайте меня. Вы никогда не были жестоки со мной! Но только до того самого момента, как я увидела вас с другой женщиной! Запомните, что пока с вашей болью или с вашими бедами вы приходите в постель ко мне, я прощу вам все, и я всегда буду счастлива вам помочь. Всем, чем могу.
Острожский почувствовал, что от ее слов кровь отлила от его лица и прилила к его чреслам.
– Это единственное условие вашего ультиматума, дорогая? – глухим голосом спросил он, пытаясь справиться с обуревавшим его желанием подхватить ее на руки и унести в свою опочивальню.
– Нет, Луи, – Эвелина сделала вид, что не замечает ясно отразившихся на его лице мыслей. – Второе условие состоит в том, что я хочу быть вашей женой не только в постели, но и в доме. Дом должен стать моей территорией. Слуги и дети повинуются мне, пока они на моей территории, в нашем доме. Я ничего не имею против гостей, но они всегда должны быть гостями, а не хозяевами в нашем доме.
– Вы имеете в виду мою тетушку, дорогая? – усмехнулся Острожский.
– Именно так. Я ничего не имею против герцогини де Монсада, но я хочу быть хозяйкой в своем доме.
– Витовт был прав, дорогая. Вас можно хоть сейчас назначать одним из командиров
