домой.
Наташина мама очень старалась угодить нашему польскому гостю. Меня обрадовало и немного удивило, что Марика сразу же восприняли как своего, родного. Красивый юноша с тёмными кудрями густых волос, карими выразительными глазами, с яркой чувственной родинкой над верхней губой тут же очаровал своим обаянием взрослых и детей. Он сильно возмужал за время, которое мы не виделись, и повзрослел. Боль тяжёлой утраты не сломила его, но сделала мудрей и внимательней ко всему, что происходит вокруг. В чужой стране, в незнакомой семье, говоря на другом языке, он не выглядел потерянным, а очень живо реагировал на всё, с улыбкой стараясь помочь, когда это было возможно, его вежливость и воспитанность покорили всех.
Дом родителей, окружённый большим красивым садом, находится на краю небольшого посёлка. Всё здесь ухожено и облагорожено, каждый цветок, кустик, деревце взращены родительскими руками с любовью. Мама занимается в основном огородом с теплицами, а отец садом. Дома тоже всем хватает работы: отопление печное, вода из колодца… Во дворе целая гора заготовленных на грядущую зиму дров. Мы тоже немного подсобили с Мариком на распилке и колке чурок, Наташа с мамой и отцом складывали их под навес, а уж с какой радостью дети принялись помогать нам! Так что к ужину все были довольны и нагуляли зверский аппетит. Домашняя картошка, консервированные помидоры, малосольные огурцы, грибочки маринованные со сметаной и луком, деревенская колбаса и копчёный окорок… Что может быть вкуснее после работы на свежем воздухе?!
В печи потрескивал огонь, тепло и хорошо в семейном кругу, но нужно было отправляться в путь. Собрав детские вещи, поблагодарили гостеприимных хозяев. Присели на дорожку. Мама немного всплакнула, прощаясь с любимой внучкой и в порыве чувств даже приобняла меня, чего за ней ранее не наблюдалось. Пообещав, что скоро встретимся, мы отправились в путь. Наташа в этот раз села с детьми, а Марик разместился рядом со мной, так было удобнее общаться.
Ещё издалека я увидел свет мигалок полицейских машин, стояли спасатели и несколько «карет» скорой помощи. Припарковавшись у обочины, я подошёл к месту аварии. Картина была страшной, из искорёженной кабины вытаскивали очередное окровавленное тело, несколько уже лежало неподалёку, накрытых с головой.
– Сюда нельзя! – заорал на меня полицейский.
– Я – священник, могу чем-то помочь?
– Разве что помолитесь за упокой этих несчастных!.. Все четверо, как один, – трупы. Возвращались с веселья, видимо, перебрали, вот и не вписались в поворот. Стойкий запах алкоголя… Молодые совсем ребята. Страшно смотреть! – он снял фуражку и вытер пот со лба. – Идите, отец, тут уже ничем не поможешь.
Это было то самое место, где когда-то ночью я «дежурил» в ожидании машины Стэфана и грузовика… То самое кривое дерево стало последним, что увидели эти молодое люди. «Я так и не поставил здесь креста, не провёл молебен!.. Завтра же позвоню отцу Филиппу!..» – подумал я, испытывая чувство скорби и вины за то, что не смог предотвратить трагедию, может быть, если бы я был лучше
