Только у самой деревни под колёсами зашуршал гравий с песком.
Пока не остановились в ближайшем дворе, с Николаем никто даже не пытался говорить. Всё между собой болтали. Да и здесь он удостоился лишь нескольких коротких фраз от солдата, которому Айдесима дала какие-то указания насчёт пленника:
– Слазь. Пошёл вперёд. Прямо иди. Сюда давай.
Очень похоже, кстати, что «Айдесима» – вовсе не имя, а нечто вроде звания или титула. Подчинённые – а женщина, без сомнения, была у них за главного – то и дело раскланивались, обращаясь к ней подчёркнуто вежливо, с каким-то внутренним трепетом:
– Да, уважаемая Айдесима. Всенепременно, Айдесима. Как прикажете, Айдесима. Всё, что ни пожелаете…
Особенно усердствовал третий, до поры отсиживавшийся в лесу, приглядывая за лошадьми. Буквально из кожи лез, чтобы угодить своей командирше. Наверное, личный слуга. И одет проще, чем остальные, и не вооружён. Хотя какая-то коротенькая шпажонка, больше похожая на длинный кинжал, всё же висела у него на поясе.
Вот и выходит, что имя своей спасительницы Николай так и не узнал. Впрочем, вряд ли можно говорить о ней, как о спасительнице. Ну да, освободила. А потом что? Сама же и повязала. Будто своих мужиков ей не хватает…
Там, у леса, Николая раздели, явив придирчивому взору Айдесимы его заметно округлившееся после ухода на пенсию, ничем не прикрытое тело. Не то чтобы он стеснялся. От врачей, среди которых почему-то сплошь одни женщины, ещё не такое терпел. Продрог просто. Сказывалась проклятая сырость и промозглый воздух. Даже от слабого ветерка пробирал озноб. Родная, изрядно перепачканная и насквозь промокшая одежда, уже упакованная в холщовый мешок, была сейчас желаннее любой другой. Пусть даже самой сухой и тёплой.
Не в силах сдерживаться, Николай трясся всем телом, громко клацая зубами. И вид имел, наверняка, жалкий, раз уж Айдесима кинула слуге свой плащ, приказав укрыть им пленника. Плотная ткань, похожая на брезент, хорошо защищала от ветра и влаги. А мягкая подкладка бережно хранила тепло, не давая мёрзнуть. Тем и спасался в пути, пытаясь укутаться как можно плотнее. Правда, чертовски неудобно это делать, когда твои руки стянуты ремнями.
Чуть позже в сарай заглянула Айдесима, устроившая форменный допрос. Как положено, с аргументами и доказательствами, в качестве которых прихватила одежду Николая. Без прелюдий сразу взяла его в оборот:
– В твою сказку о потере памяти я не верю. Ты можешь, конечно, и дальше ничего не говорить, но вот что мы имеем. – Она показала ярлыки на поясе брюк и на воротнике рубашки. – На твоей одежде тайные письмена и знаки. Заклинания, которыми пользуются колдуны. Сам ты выглядишь чужаком. Нашли тебя у вызывальщиков распятым на колесе. Так поступают либо с жертвой для ритуального кровопускания, либо с одержимым. Идя по их следу, я наткнулась на место силы, где явно проводился вызов. Жертву зарезали бы там. Тогда кто привязан к колесу?
– Вероятно, тот, кого вызывали, – вздохнул
