валялось.
Толстяк понимающе улыбнулся и поблагодарил, бросив недобрый взгляд в сторону соседа. Дракончик в это время уже снова посапывал в капюшоне. Похоже, он вообще ужасно любит спать.
Выполз только под вечер. Похлебал молоко из крынки, что Нестор в дорогу дал, и опять на боковую. На этот раз не в капюшоне. Решил, видать, на солнышке погреться. Устроился рядом, на соломе, свернувшись калачиком. Пришлось прикрыть его полой плаща, чтобы Айдесиме глаза не мозолил. Но та всё равно заметила. От неё разве что утаишь? Правда, за шпагу сразу не схватилась, и то хорошо. Придержала коня, холодно спросив:
– Хоть понимаешь, что это такое?
– Нечто, похожее на маленького дракона, – пожал плечами Николай.
– Какая прозорливость, – усмехнулась одними губами. – Надеюсь, хватило ума связать его появление с твоим вызывальщиком?
– Это с Левиаси-то? Да уж, его теперь трудно не узнать. Вовремя я ему рожу пометил. Правда?
– Он вызывальщик.
– Знаю. Вы уже говорили.
– Он эту тварь вызвал.
– Откуда?
– Я думала, оттуда же, откуда взялся ты. Но, судя по твоим словам, это не так?
– Нет. Я таких зверей в глаза не видел. Только слышал. Больше из сказок.
– Тогда и я не знаю, – задумчиво проговорила Айдесима и пришпорила коня.
Глава 8. Притяжение Распутья
Николаю и в голову не могло прийти, что увидит здесь, в мире без электричества и современных коммуникаций, самый настоящий мегаполис, раскинувшийся на многие километры. Пусть даже по каким-то причинам необитаемый.
Вид на большой заброшенный город открылся внезапно, когда миновали ничем не примечательный холм, похожий на десятки таких же выступающих из земли, хаотично разбросанных каменистых бугров. Еле заметная дорога, вильнув за крутой косогор, покрытый пробивающимися из трещин пучками молодой травы, тут же выровнялась. Побежала длинной, идеально прямой лентой, теряясь где-то далеко в низине. А там, на необозримом просторе, раскинулся огромный град.
Сплошь многоэтажные дома. Правильные, геометрически выверенные кварталы. Длинные свечи гигантских труб и небольшие огарки башен, очень похожих на водонапорные. Только вот полнейшее запустение кругом. Руины, руины…
Улицы и дворы утопают в буйно разросшейся зелени, занимающей на правах единовластной хозяйки всё свободное пространство. Из неё, будто из глубин зелёного моря, вздымаются обломки высоток, вонзаясь в небо неровными, изодранными краями полуразрушенных стен. Словно какой-то неведомый исполин прошёлся здесь, пробуя на зуб каждое здание. Где крышу откусил, где сразу полдома, а где по самый фундамент не постеснялся отгрызть.
Низко над городом крутится непроницаемая завеса из плотно сомкнутых туч, закрывая его мрачной тенью. Там то и дело сверкают молнии, озаряя серые развалины вспышками мёртвого света. Мёртвого, потому что грома не слышно. Вообще ни звука, словно смотришь немое кино. И птицы
