опустилась рядом с братом, вытянув перед собой ноги в сапожках на невысоком каблучке. К своему удивлению я обнаружила, что сапожки, которые я купила еще в начале прошлой весны, мне жмут.
– Ты вчера всех здорово напугала, – сказал Боря после минутного молчания.
– Я знаю.
– Что случилось? – я почувствовала на себя проницательный взгляд брата.
Я ответила не сразу. К своему стыду, я снова чувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Я поспешно вздохнула, пытаясь усмирить волну, поднимающуюся к самому горлу.
– В моей жизни что-то происходит, – произнесла я. – Что-то, чего не должно было быть. Как будто я играю чью-то роль, доставшуюся мне случайно.
– Отец говорит, что свое место в жизни ищут только дураки, – сказал Боря.
Я горько усмехнулась.
– Дураки и те, кто не стремится в жизни найти себя или же топит в себе то, что есть он сам.
– Все может быть, – пожал плечами мой брат. – Вот только одно я знаю наверняка: такое чувство возникает тогда, когда ты окружен не теми людьми.
– А выбираем ли мы свое окружение? – спросила я. – Или только отвечаем на обращенные к нам запросы?
– Человек делает выбор каждую секунду, – сказал Боря. – Никто никогда за тебя ничего не решит. А если и решит, то и его решение будет твоим выбором.
За дверью кабинета послышались голоса. Через несколько мгновений дверь открылась, и из кабинета стали выходить ученые умы университета. Все что-то громко обсуждали, так что коридор, несколько минут назад бывший погруженным в безмолвие, наполнился ровным гулом. Последним из кабинета вышел отец. Он выглянул из-за двери, вероятно, намереваясь позвать Бориса, но увидев меня, выпрямился, после чего жестом руки пригласил нас зайти в кабинет.
Следом за отцом мы вошли в кабинет. В центре кабинета стоял длинный широкий стол, за которым несколько минут назад проходило заседание. Отец прошел к кулеру с водой, отделил один пластиковый стаканчик и налил себе воды. Он как будто забыл о том, что я исчезла на одну ночь, не предупредив его и маму, однако была в его лице некоторая напряженность и печаль, глядя на которые мне становилось тошно.
– Как дела? – спросила я, прерывая повисшее молчание.
Боря со скрипом отодвинул ближайший стул и удобно расположился на нем, раскинув на столе вытянутые руки.
– Пока никаких новостей, – сказал отец, наливая в стакан новую порцию воды. – Все ведут себя так, будто боятся, что за любой мало-мальски самостоятельный взгляд им тут же отрубят головы.
– Когда совет даст свой ответ? – спросил Борис, постукивая указательным пальцем по столу и исподлобья глядя на отца.
Отец поставил пластиковый стаканчик на небольшой столик рядом с кулером и прошел к своему столу, который находился в другом конце кабинета,
