style="font-size:15px;"> – Обжегшись на молоке, дуешь на воду, – пожал плечами отец.
– Обжегшись на молоке, дорогого сына посадили на хлеб и воду.
– Ну, не я это решал.
– Это правда? – воскликнула Таня. – Вы учились в Сорбонне?
– Слушал лекции, всего один семестр. Потом я встретил маму Максима, и учебу пришлось забросить.
Глаза Татьяны мечтательно затуманились.
– Наверное, это было очень трудно в то время, еще при советской власти, попасть во Францию?
Отец кивнул отменно вежливо.
– Да, мне повезло. Фантастический случай, какой-то студенческий обмен на волне перестройки. Там был внук секретаря ЦК, племянник министра обороны. И меня в последний момент включили в группу. Правда, я был отличник, медалист, комсомольский выдвиженец. Активный, политически грамотный. Со мной провели беседу в горкоме комсомола… Впрочем, это давняя и не такая занимательная история.
Он обмакнул улитку в соус и отправил в рот.
– Нет, это очень интересно, – горячо возразила Таня. – Это же должно было совсем изменить ваши представления! Оказаться во Франции в годы железного занавеса, когда тут были запрещены самые обычные вещи… Вас же, наверное, там поразило абсолютно все! Я ни разу не была за границей, но я могу представить. Вам же, наверное, уже не захотелось возвращаться?
– А правда, папа, почему тогда ты не остался во Франции? – поддержал тему Максим, которому очень многое представлялось неясным в этой парижской одиссее отца. – Бабушка как-то намекала, что ты мог там отлично устроиться – жениться и все такое.
Отец продолжал изображать терпеливого и заботливого родителя при несносном избалованном недоросле.
– На это были свои причины. Я не мог бросить родных. Тогда казалось, что это безвозвратно. Потом, мне было двадцать лет. Человеку часто требуется немало времени, чтобы разобраться в себе.
– Ну допустим… А когда ты уже разобрался? – Выдерживая пристальный взгляд отца, Максим откинулся на стуле. – Я имею в виду, когда вы уже разошлись с матерью и все границы открылись… Почему ты тогда не уехал насовсем?
– Потому что как раз тогда в России появились большие возможности заработать.
– То есть – из-за денег?
– Именно.
– Но ведь деньги – не главное, – уже не так уверенно проговорила Таня. – Есть вещи, которые не купишь за деньги, – любовь, дружба… счастье…
– Не знаю, – пожал плечами отец. – Принято считать, что это так.
– А вы так не считаете?
Максим вдруг заметил, что отцовский приятель, к которому уже привыкли, как к предмету интерьера, тоже внимательно прислушивается к разговору.
– То есть мы вернулись к поискам смысла жизни?
– А что вы думаете о смысле жизни? – спросила Таня.
Отец невольно рассмеялся.
– Но это так важно! – горячо воскликнула она. – Это такой вопрос…
