ему прямо в глаза, когда он заходил в комнату пожелать ей спокойной ночи. Вот и сейчас она поймала его взгляд в зеркале, и ее движения стали тягучими, как расплавленный шоколад, а на губах появилась понимающая улыбка.
– Тебе всегда нравилось смотреть, Илюша.
– Ты и со стрижкой была ничего, – нарочно возразил он, чтобы подразнить ее.
– Хочешь, я вернусь в постель?
Она скрутила волосы в хитрый узел, воткнула в него большую заколку и обернулась.
– Отправляйся в ванную, – сердито буркнул он, скрывая за строгостью довольную улыбку. – Пока ты хоть что-то соберешься сделать, вечность закончится.
– Вечность не может закончиться, она длится и длится.
– Пока она будет длиться, а ты болтать, я сдохну с голоду.
– Какой же ты дикарь!
Соня придала лицу выражение оскорбленной невинности, пожала плечами и прошествовала в ванную, оставив его в размышлениях о предстоящем разговоре с женой. Вскоре он погрузился в воду, раскинув руки по бортикам джакузи, а она уютно примостилась рядом. Настолько близко, чтобы можно было дотронуться до нее в любой момент и, однако же, на том деликатном расстоянии, которое позволяет оставить неприкосновенным личное пространство.
Тысячи пузырьков вскипали вокруг, солнечный луч неторопливо ощупывал причудливый рисунок плитки, и не хотелось ни говорить, ни двигаться.
– Как скоро, по-твоему, я стану старой и непривлекательной?
Он лениво повернул голову, и она всмотрелась в его глаза, как в зеркало, пытаясь разглядеть свое отражение в радужке.
Женщина. Существо загадочное и легкомысленное. Истина, космос, законы мироздания не занимают ее ум. Все ее тревоги – о преходящей и зыбкой красоте, за которую, может, и стоит побороться в косметическом салоне, но уж точно не стоило умирать, подобно данайцам у стен Трои.
– Никогда! – отрезал он, с неохотой выходя из блаженного оцепенения.
– Ты лжец! – Она осталась довольна этим обманом и переместилась ближе под водой. – Так не бывает.
– Правда в том, что я не увижу твоей старости. А теперь помолчи и не мешай мне отдыхать.
– Сначала ответь.
За что бог послал ему это упрямое создание, которое болтает без умолку, когда надо слушать тишину, без зазрения совести наслаждается своим нарциссизмом и втягивает его в пустые споры?
– Не могу, – теряя терпение, повторил Илья. – Для меня ты всегда будешь красивой.
– Теперь ты льстишь, а я просила правду! – Соня перевернулась в воде, подняв со дна мириады сияющих пузырьков, поправила заколку, подобрав высвободившиеся пряди и сменила тему. – Я часто мечтала о нас, но никогда не думала, что будет так.
– Как?
Он с усилием поднял тяжелые веки, не желая никаких разговоров и мечтая посидеть в безмолвии и умиротворении.
– Вот
