что творилось в душе Луизы, и это было для нее утешением, пусть и слабым.
Она умела скрывать страх, входя в помещение, где находилось множество незнакомых людей, которые с открытым пренебрежением смотрели на нее. Она искусно скрывала свое разочарование, когда кавалеры не приглашали ее на балу, и сдерживала слезы, готовые хлынуть от боли, когда какой-нибудь неуклюжий джентльмен оттаптывал ей ноги во время танца. Луиза не показывала досаду, когда ее тетя громко в присутствии своих друзей сетовала на то, что у опекаемой ею родственницы нет ухажеров. «На нее никто не клюет», – запросто говорила тетя Эстелла, не стесняясь цветистых выражений.
Да, Луиза была талантливой ученицей: в светском обществе даже не подозревали о тех уроках, которые она успела усвоить, – так по сравнению со страданиями, что испытывала девушка на каждом званом вечере или балу в Лондоне, разговор с Джеймсом мог показаться детской забавой.
И все же он оставил в ее душе неприятный осадок. Она знала, что Джеймс приехал в поместье для того, чтобы обсудить детали предстоящей свадьбы; ей было хорошо известно, что он хотел как можно скорее ее сыграть, и все же когда заговорил на эту тему, испугалась не на шутку. Луиза боялась покидать семью, ей внушал страх переезд в Лондон, где она всегда испытывала жуткое одиночество, о котором не рассказывала даже Джулии, не только сестре, но и самой близкой подруге.
Она знала, что когда-нибудь ей все равно придется выйти замуж, и хоть о любви тут не могло быть и речи – в конце концов, они лишь недавно познакомились, – он ей, безусловно, нравился. Луиза понимала, что не ровня богатому знатному виконту, который мог бы найти себе невесту и получше. Однако свой выбор он остановил на ней, за что Луиза была очень ему благодарна. Предложение руки и сердца, возможно, положит конец одиночеству и страданиям, и, опять же возможно, она перестанет чувствовать себя в Лондоне глубоко несчастной.
И тем не менее Луиза что есть сил стремилась отсрочить свадьбу. К счастью, Джеймс оказался настолько учтив, что готов был считаться с ее желаниями, хотя приводимые ею доводы и казались ему неубедительными. Но могла ли Луиза сказать ему правду? Могла ли признаться человеку, которого едва знала, что, несмотря на все, что он для нее сделал, не чувствует в себе решимости вступить с ним в брак? Нет, отважиться на такой шаг у нее не было сил, и она решила утаить от жениха свои сомнения, надеясь, что ее чувства к нему изменятся.
Вздохнув, Луиза выпрямилась. Копаться в своих сомнениях и надеждах не имело смысла. Джеймс уже был здесь, в поместье, говорил с ней и, согласившись с ее доводами, ушел. По крайней мере, на какое-то время все останется по-старому. И это радовало Луизу.
Она снова взяла книгу и открыла на заложенной странице. Это был роман Фанни Берни «Эвелина» о девушке, которая, приехав в Лондон, добилась поклонения мужчин, нашла свою любовь и завоевала себе место в аристократическом обществе. Читать больше не хотелось, и, поморщившись, Луиза раздраженно швырнула книгу
