сложились в едва заметную улыбку – так улыбаются тем, кто попал в беду. – Ну, ты решение принял. Теперь поглядим, кто из нас прав.
«Погоди… Не…»
Грудь Локка содрогнулась от новой боли, волнами раскатившейся от сердца по всему телу – на этот раз не обжигающей, а холодной, как сама смерть. Ледяные тиски, сомкнувшись, сдавили невыносимой тяжестью, затем накатила темнота, и сознание Локка, как корабль, разбившийся о скалы, погрузилось в непроглядный мрак.
Интерлюдия
Сиротская луна
Его наконец-то высвободили из мрака; целый час он беспомощно провел в душной мгле, но теперь прохладный воздух овевал раскрасневшиеся щеки.
На место совершения обряда его притащили без особых церемоний, взвалив на плечо – благо весил он немного, – но бесчисленные лестницы и узкие извилистые туннели особого удовольствия не доставляли. По дороге, изо всех сил стараясь не сопеть под надетым на голову колючим мешком, он напряженно вслушивался в шепотки и кряхтение взрослых.
Наконец мешок сняли. Локк подслеповато заморгал, очутившись под высокими округлыми сводами сумрачного зала, слабо освещенного бледным сиянием алхимических шаров в настенных светильниках, и торопливо окинул взглядом каменные стены, колонны и облупившиеся от старости фрески. Откуда-то доносилось журчание воды, – впрочем, в каморрских подземельях это не редкость. Зато ясно было, что помещение построили люди, Древнего стекла здесь не было и в помине.
Локка уложили навзничь на каменный постамент посреди огромного зала. Ни руки, ни ноги связаны не были, но двинуться не позволял нож, приставленный к Локкову горлу неким коленопреклоненным типом. Судя по тому, как лезвие впивалось в кожу, нож был очень острым.
– Отныне и во веки веков, до тех пор, пока душа твоя не ляжет на священные весы богов, ты связан нерушимой клятвой и незыблемым обетом хранить молчание о том, что произойдет этой ночью, – провозгласил человек с ножом.
– Я связан нерушимой клятвой и незыблемым обетом, – повторил Локк.
– Кто приносит нерушимую клятву и незыблемый обет?
– Я приношу нерушимую клятву и незыблемый обет, – ответил Локк.
– Клятвопреступник приговаривается к смерти.
– Если я преступлю нерушимую клятву и незыблемый обет, то понесу заслуженную кару.
– Кто вынесет тебе приговор?
– Я сам вынесу себе приговор. – Правой ладонью Локк накрыл руку, держащую нож.
Незнакомец высвободил руку, оставив приставленный к горлу нож в пальцах Локка, и торжественно произнес:
– Вставай, младший брат.
Локк послушно встал с невысокого постамента и вернул нож длинноволосому мускулистому гарристе, имени которого не знал, – мир, которым правил капа Барсави, был велик, и подданных в нем было не счесть.
– Зачем ты здесь? – спросил гарриста.
– Быть вором среди воров, – ответил Локк.
– Тогда запомни наше приветствие, –
