не ради меня, то ради Жана, он-то уж точно у тебя на хорошем счету.
– Внемли нашей сердечной мольбе, о Великий Благодетель! – добавил Жан, поднимаясь с колен. – Страшно?
– До усрачки.
– Ничего, я тебе жопу подотру.
– Сволочь ты! – Локк устало закрыл глаза. – Зови уже их. Пусть начинают.
Немного погодя Терпение и Хладнокровие встали по обе стороны стола, напротив друг друга.
– Доставайте грезосталь, – сказала Терпение.
Хладнокровие вытащил из-под рубахи цепочку с серебристой подвеской, прошептал какое-то заклинание, и металл превратился в сверкающую жидкость, которая стекла по его пальцам и собралась в сияющий шар на ладони.
– Это ртуть? – спросил Жан.
– Нет, от ртути рассудок мутится. Это грезосталь, наше изобретение, облекающее мысли в ощутимые образы. Для тех, кто умеет с ней обращаться, она безобиднее воды. Ну, почти.
Маги простерли руки над столом. Из сияющего шара на ладони Хладнокровия вытянулись тонкие струйки грезостали, поползли между пальцев и медленно, как во сне, стекли на грудь Локка, не расплескиваясь, а покрывая переливающейся серебристой пленкой каждый завиток черных узоров, начертанных на его теле.
– А сейчас вы испытаете не совсем обычное ощущение, – предупредила Терпение и одновременно с Хладнокровием сжала руки в кулак.
Замысловатые серебристые узоры вздыбились, словно бы срываясь с кожи. Локк выгнулся дугой, но маги осторожно прижали его к столешнице. Грезосталь застыла тысячами тончайших острых волосков, бескровно вонзившихся в плоть Локка, будто иглы чудовищного дикобраза.
– Бр-р! – прошептал Локк. – Холодно…
– Так и должно быть. – Терпение взяла глиняный сосуд с дыханием Локка и подошла к подсвечнику. – Образ именованный, возжигаю тебя, – изрекла она, откупорив сосуд и поднося его поочередно к трем свечам. – Носитель духа, передаю тебе дыхание живущего, но не имя его духа. Ты – он и не он.
Она шевельнула пальцами правой руки, и дрожащее белое пламя охватило фитильки трех свечей.
Вернувшись к столу, она положила правую ладонь на грудь Локка, и Хладнокровие повторил ее жест так, что их кончики пальцев соприкоснулись. Между пальцами обвилась нить с серебряным отливом, и маги едва заметными быстрыми движениями начали ее сплетать. Жан невольно поежился, вспомнив, как Сокольник управлялся с такой же нитью.
Терпение и Хладнокровие свободными руками придержали Локка за плечи.
– А сейчас, что бы ни случилось, Локк, – предупредила Терпение, – ни на миг не расставайся со стыдом и с ненавистью. Если хочешь, гневайся на меня, на моего сына, на всех картенских магов, да на кого угодно. Вложи в свою ненависть все силы, иначе тебе не выжить.
– Да полно вам меня пугать, – проворчал Локк. – Вот как все закончится, мы с вами поговорим.
– О Многохитрый Страж, – зашептал Жан, – ты выслушал мольбу Локка, внемли же и моей смиренной просьбе!
