что с вами стряслось? – спросил Жакмор. – Из лодки вывалились?
– Да нет, это моя работа, – ответил мужчина. – В воду бросают разную мертвечину для того, чтобы я ловил ее ртом. За это мне платят.
– Но ведь можно ловить и сетью, – подсказал Жакмор.
Его словно что-то встревожило; странное ощущение, как будто он разговаривал с инопланетянином. Состояние небезызвестное. Вот именно. Вот именно.
– Я должен ловить ртом, – сказал мужчина. – Мертвое или гнилое. Поэтому-то и бросают. Часто оставляют гнить, чтобы потом выбросить. А я должен хватать зубами. Чтобы давилось и растекалось во рту. Чтобы размазывалось по лицу.
– И много вам за это платят? – спросил Жакмор.
– Мне дают лодку, – ответил мужчина, – а платят стыдом и золотом.
При слове «стыд» Жакмор отпрянул и рассердился на себя за это невольное движение. Мужчина заметил это и улыбнулся.
– У меня есть дом. Мне дают еду. Мне дают золото. Много золота. Но я не имею права его тратить. Никто мне ничего не продает. У меня есть дом и много золота, а я должен переваривать стыд всей деревни. Они мне платят за то, чтобы я мучился угрызениями совести вместо них. За все то зло и бесчинство, которое они творят. За все их пороки. За преступления. За ярмарку стариков. За пытки животных. За подмастерьев. И за помои.
Он на секунду замолк.
– Вряд ли все это может вас заинтересовать, – добавил он. – Вы же не собираетесь здесь остаться?
Возникла долгая пауза.
– Собираюсь, – промолвил Жакмор. – Я здесь останусь.
– Тогда вы станете таким же, как и остальные. Точно так же будете жить с чистой совестью и сваливать на меня груз своего стыда. И будете давать мне золото. Но на него ничего мне не продадите.
– Как вас зовут? – спросил Жакмор.
– Слява, – ответил мужчина. – Они зовут меня Слява. По названию лодки. Своего имени у меня больше нет.
– Ну, мы еще увидимся, – сказал Жакмор.
– Вы станете таким же, как они, – продолжал мужчина. – Вы больше не будете со мной разговаривать. Вы будете мне платить. И бросать свою гниль. И свой стыд.
– Но почему вы это делаете? – спросил Жакмор.
Мужчина пожал плечами.
– До меня здесь был другой, – сказал он.
– А почему вы его сменили? – упорствовал психиатр.
– Первый, кому станет стыдно больше, чем мне, займет мое место. В этой деревне всегда так поступали. Они очень верующие. У них – своя мораль. И никаких угрызений. Никогда. Но тот, кто не устоит… Тот, кто взбунтуется…
– Того загонят на Сляву, – заключил Жакмор. – Но вы-то взбунтовались…
– Ну уж! Такое случается нечасто, – возразил мужчина. – Наверное, я буду последним. Моя мать была родом не отсюда.
Он принял исходное положение и взялся за весла.
– Мне нужно работать, – сказал он. – До свидания.
– До
