жизнь отшельника. Это плохо влияет на ваше душевное здоровье.
Дюваль дико посмотрел на него.
– Да не могу я уехать! – вскричал он. – Я привязан к этому месту! И даже не смею говорить об этом! А мне есть что сказать! Вы бы все отдали, чтобы узнать то, что известно мне. Я же не дурак и прекрасно вижу, что́ вы ищете, вы и тот, другой. Но вы ничего не найдете, а я найду! Не верите? Считаете, все это пьяный вздор? Нет. Да, я иногда напиваюсь. Но сегодня я трезв. Что вы хотите увидеть? Молчите? Но я и так знаю: вы жаждете увидеть лицо Монаха.
Чарльз хотел ответить, но на него обрушился новый поток слов:
– Но вы его не увидите. Я тоже этого желаю, и придет день, когда это случится. И когда оно откроется передо мной, всего лишь на мгновение, вы знаете, что я сделаю? Думаете, я вам скажу? Нет, я никому не скажу, но тогда я стану свободен! И смогу наконец отомстить. Тогда хозяином буду я!
Вспышка молнии заставила Чарльза зажмуриться. Заскрипел стул, и Дюваль вскочил, уставившись в окно.
– Что это? – задохнулся он. – Что это было? Лицо? Лицо, прижатое к стеклу?
– Вздор, – проговорил Чарльз. – Просто подсолнечник развернуло ветром. Посмотрите сами.
На лбу у Дюваля выступила испарина.
– Правда? Да-да, я вижу. Никого нет. Но могу поклясться, что там что-то мелькнуло. Это все проклятая гроза. Терпеть не могу молнии. Они выводят меня из себя. Иногда я боюсь, что у меня не хватит мужества освободить себя. Когда я сижу здесь в темноте, часто вспоминаю того, другого, который умер…
Открыв буфет, он достал оттуда полупустую бутылку виски и два толстых стакана.
– Выпьете со мной? В такую грозу надо успокоить нервы.
– Нет, спасибо. По-моему, если за вами кто-то следит, нужно сообщить об этом в полицию.
Дюваль бросил на него быстрый взгляд. Налив себе виски, он залпом осушил стакан и несколько повеселел.
– Нет, я этого не сделаю. Вам кажется, что я говорю глупости? Я, Луи Дюваль, который ничего не боится?
Дождь почти прекратился, и Чарльз собрался уходить.
– Гроза, кажется, прошла. Вы не возражаете, если я пойду? – Он поднял купленную картину. – Уверяю вас, я оценил вашу работу. И если когда-нибудь вы сочтете, что я достоин вашего доверия, вы знаете, где меня найти.
– Спасибо вам. И за это тоже. – Художник помахал оставленным Чарльзом чеком. Вместе с самообладанием к нему вернулась и прежняя заносчивость. – Настанет время, когда вы будете гордиться, что купили картину Луи Дюваля по такой скромной цене.
Однако суждение это не нашло поддержки ни у Чарльза, ни у его родственников. Вернувшись домой, он продемонстрировал им картину, и они изумленно затихли.
– Я так и думал, что у вас не хватит слов, чтобы выразить свои эмоции, – вежливо произнес Чарльз.
Питер громко засопел.
– И ты оказался прав.
– Милая картинка. Особенно мне нравится женщина с кривой ногой. Где же мы ее повесим?
– В подвале, где лежит уголь, – предложил Питер.
– Какая
