что он возьмет и вынырнет из небытия всего через несколько дней, да еще на деловом совещании. И на сей раз, в отличие от встречи выпускников, Анну представили по фамилии. Неужели Джеймс не вспомнит?
Анна надеялась, что нет. Но понять было невозможно. Оставалось только сохранять невозмутимый и достойный вид.
Разговор шел дальше – в основном говорил Джон. Наконец он произнес:
– А теперь я передам слово Джеймсу, который ознакомит вас с планом многоканальной стратегии…
Сидевшие в зале ученые сделали вежливо-непонимающие лица, а Паркер обеими руками взлохматил себе волосы.
– Э… да, спасибо, – сказал Джеймс, откашлявшись. – Полагаю, первое, что нужно обсудить, – приложения для айфонов и андроидов. Это жизненно необходимо, чтобы мероприятие поднялось на соответствующий уровень, да и пресса заинтересуется.
Он обвел взглядом комнату, и Анна мрачно подумала: «Незачем пускать пыль в глаза, тебя уже и так наняли». Она догадывалась, что Джеймс нервничает, и не собиралась ему сочувствовать.
– Приложение будет включать в себя фотографии экспозиции и написанный вами текст. Мы хотим, чтобы оно содержало что-то по-настоящему ценное, уникальное. Оригинальное. А не просто дублировало материалы выставки. Например, говорящие головы…
– Ваши, – ввернул Паркер, засунув ручку за ухо и ухмыльнувшись.
– О! – воскликнул Джон Герберт.
– Спасибо, Паркер, – ответил Джеймс, прищурившись. – Еще мы хотим создать пространство виртуальной реальности с цифровыми версиями артефактов, которых у нас нет или которые нельзя привезти в музей. Например, взять персонажей с мозаики и снять несколько сценок с актерами в костюмах. Пусть ходят по музею. Виртуальные Феодора, Юстиниан и так далее.
У Анны сдали нервы. Она заговорила, так и не сумев сдержаться:
– Нет, только не вращающиеся трехмерные сканы человеческих голов!
Она бешено жестикулировала и думала: «Я понятия не имею, о чем говорю, но вид у меня такой злой, что никто не посмеет засмеяться».
– И никакого текста?!
Между дизайнерами и учеными всегда существовали некоторые разногласия, и Анна вознамерилась углубить пропасть.
– Мы оставим место для подписи к каждому экспонату. Вы сами сочините текст, – сказал Джеймс. Выражение лица у него гласило: «Да-да, я воспринимаю вас совершенно серьезно».
– Сколько слов?
– Сто пятьдесят, около того.
– Немного.
– Есть определенный лимит информации, которую люди способны воспринять.
– Мы надеялись, что выставка привлечет тех, кто умеет читать, – язвительно заметила Анна.
– Наши исследования подтверждают, что после первых ста пятидесяти слов люди начинают просматривать текст по диагонали, – пояснил Джеймс, постукивая ручкой по блокноту.
– Ну а что добавят актеры, которые будут шастать по залу? Неужели кому-то
