а вы не знаете, откуда Евгения Юрьевна берет свои дополнительные задачи для самостоятельных работ? – спросила она задумчиво, в очередной раз сбившись со счета. – Я весь учебник перерыла: такого мы не проходили!
– А-а-а, – невесело усмехнулся Сашка, отправляя банку в сторону Олега, – и ты уже столкнулась с ее сумасбродством? Женечка у нас – просто непредсказуемый вулкан.
Клементьев принял пас:
– Она полагает, что мы должны тратить на решение ее домашних заданий весь световой день плюс надеяться на приятные сновидения о функциях и неравенствах.
– «Что может быть важнее математики?» – передразнил учительницу Задорин. – Можно подумать, это – ее единственное в жизни удовольствие! Знаешь, как она называет свои задачки, которыми «валит» на контрольных работах? «Это вам на сладкое», представляешь?
Вторая пародия на математичку получилась еще удачнее, чем первая, и все трое рассмеялись.
– Как же вы тогда выживаете? – поинтересовалась Лиза, стараясь продумать собственную стратегию.
Сашка фыркнул:
– Шутишь? Да у меня по алгебре одни «двойки», да и по геометрии выше «трояка» не бывало!
– Если бы не ее «сладкое», то я не имел бы ничего против математики. Но когда видишь это приторное блюдо в первый раз именно на контрольной… уф-ф-ф… – Олег потерянно развел руками. – Женечка говорит, что мы должны мыслить нестандартно, особенно ради «четверки» или «пятака».
Консервная банка оказалась в зоне досягаемости, и Лиза лихо отбила ее ногой.
– Ладно, принцип ясен. Прорвемся! – кивнула она, и энтузиазм в ее голосе выдал азарт от предстоящей борьбы.
Сашка даже остановился. «Интересно, может ли что-нибудь заставить ее спасовать?» – подумал он и выразил вслух давно вертевшееся на языке:
– А знаешь, ведь ты молодец!
– Ерунда! – беспечно отмахнулась Лучинская. – Должны ведь эти задачки где-то быть? Не в школьном учебнике – так где-нибудь еще!
Задорин мотнул головой:
– Да я не об этом. Пиджак, Лихаманов… помнишь? Это был высший класс!
Сашка поднял вверх большой палец, и Олег молча присоединился к нему. Лиза только пожала плечами:
– Мне просто жалко стало…
От столь кощунственного предположения ребята дружно открыли рты.
– Кого? Лихаманова? – поразился за обоих Клементьев.
– Не-а, его маму. Гришка каждый день что-нибудь рвет и пачкает, но утром приходит чистый и заштопанный. Я удивляюсь трудолюбию этой женщины!
– Угу, – проворчал Задорин. – Лучше бы она ему мозги заштопала! Озверел совсем!
– Ну, сегодня-то он – просто добрейшей души человек. И слова его – бальзам на раны: «Кто Лучинскую обидит – будет иметь дело со мной!» – добавил Олег басом Лихаманова.
– Да ладно
