ты вроде ягненка?
Она торопливо кивнула:
– Ну да… Вроде. Только ягненок вроде младенца, а я уже постарше… Но сейчас я совсем невкусная.
– Барашек? – переспросил я. – Барашек-самочка?.. А что, барашек-самочка вкуснее просто барашка?
Она сказала просяще:
– Если и есть разница, ты ее не заметишь.
– Я настолько туп? – спросил я. – Или нечувствителен?
– Нет-нет, – сказала она торопливо, – разница ничтожна.
– Ну, – протянул я, – не знаю, надо будет сравнить.
Она вскрикнула:
– Только не сейчас, хорошо?
Я удивился:
– А что изменится?
– Я устала, – сказала она, – измучилась, от меня дурно пахнет. И вкус испортился. Вот если отдохну…
– Я вообще-то некапризный, – заявил я гордо. – Самцы не перебирают. Мы о высоком думаем. И куда ушли мамонты.
Она произнесла уверенно, почти с апломбом:
– Потом жалеть будешь.
Я подумал, поскреб когтем голову. Звук получился похожим, как если бы точильным камнем размером с плиту провели по гигантскому лезвию меча. Она побледнела, вздрогнула и плотнее прижалась к каменному полу, но выражение лица оставалось хитрым и упрямым.
– Тогда подождем, – сказал я, решив, что напугана достаточно. – Отдыхай. Есть хочешь?
Она зябко передернула плечами, приподнялась и села, доказывая, что осваивается очень быстро.
– Нет!.. Ни за что!… А что, у тебя и еда есть?
– Нет, – признался я. – Это не мое гнездо, здесь я… пролетом. Я гордая птица, всегда в пути и всегда с песней. Хочешь, спою? Ладно, пока не буду. Зато могу что-нибудь принести. Пару коров хватит?
– Даже пару?
– Могу три, – сказал я. – Хотя не за раз. А может, и смогу. Просто не пробовал. Я интеллектуал, а не работник.
Она все больше распускала напряженное тело, из глаз постепенно выветривается панический ужас. Даже слишком быстро, мне такое не нравится. Женщина да убоится мужа. В смысле, мужчины.
– Спасибо, – сказала она торопливо, – но мне в самом деле ничего не надо. Огня здесь нет, а сырое есть не буду.
– Люди едят и сырое, – заметил я.
– Я озверела не настолько.
– Ладно, – сказал я, – что-нибудь придумаю. Я вообще люблю придумывать. Мы, драконы, великие придумыватели… Такое напридумываем! Потом неделю земля горит.
Она вздрогнула, обхватила руками плечи. Красные волосы падают на лицо, красивое лицо сильной и волевой женщины, широко расставленные серые глаза смотрят прямо и решительно, такую невозможно представить себе кокетничающей или жеманничающей…
– Да уж, – произнесла она негромко, – вы такие…
Я не понял, сказала это в отношении драконов или вообще нас, самцов, мы же в самом деле такие, у нас лихость ценится выше ума, а благоразумие – что-то вроде позорящей нас сыпи на лице.
Пещера достаточно просторная, я могу делать
