для зверя таких размеров суетливостью. Приземлился благоразумно на вершине бархана, хотя инстинкт угодливо подсказывает выбирать для незаметности низинки. Я оказался прав: в человека превращался медленно и долго, сознание плыло настолько, что раза три вообще не понимал, где я и что делаю, наконец нашел себя на вершине песчаного холма, с которого сыплется и сыплется песок, заполняя низинки с обеих сторон. Окажись в одной из них человек с помраченным сознанием, его бы засыпало с головой…
Отдохнув, я попытался превратиться в большую ящерицу, размером с человека. После двух десятков неудачных попыток получилось, хотя ящерицей чувствовал себя неважно и поспешил вернуться обратно, однако сердце стучит ликующе: получается! Могу не только в эту крылатую тварь разных размеров…
А вот в сторону уменьшения размеров все-таки не рискну, хотя соблазн велик. Уменьшение тела неизбежно уменьшит и массу мозга, а я материалист и не верю, что в мозге пчелы или муравья может существовать разум. Для него нужны размеры, и у человека мозг занимает места едва ли меньше, чем у слона или кита.
Так что для миниатюризации либо нужен обходной путь, либо пусть все остается в области мечтаний. Да и вообще я должен думать о великих свершениях, а не о том, как в виде муравья залезть под чью-то юбку.
Снова огляделся по сторонам, никого ли вблизи, на время трансформации в особенно крупное становлюсь беспомощным, и начал процесс превращения в прежнего дракона, как назвали меня караванщики, а теперь зовет женщина.
Обратно летел усталый, но довольный. Еще пару дней, и весь Гандерсгейм будет на мысленной карте. Ну, в крайнем случае задержусь еще на денек-другой, все равно даже из Сен-Мари войска в Брабант придут не раньше, чем через пару недель. А герцог из далекой Армландии приедет еще позже.
В животе урчало, я глазел по сторонам и подумывал, где бы чего поймать и съесть, а когда навстречу попался голубь, машинально метнул в его сторону раскрытую пасть. В последний момент успел заметить на лапке блеснувшее, понял запоздало, что это почтовый голубь… однако челюсти уже сомкнулись.
Борясь с инстинктивным желанием проглотить этот сладкой комочек мяса, я лапой неуклюже снял с языка окровавленное тельце. Голубь еще жил, глаза медленно заволакивает пленкой смерти, но посмотрел на меня с таким укором, что будь я даже Темным Богом, всего бы перекосило от стыда и угрызений совести.
– Какого хрена летаешь, – прорычал я люто, злой на себя, но, как всегда, обвиняя других, – разлетался, гад, в запрещенном коридоре!.. А если бы столкновение?.. Ты подумал, дурак?..
Гора быстро вырастает в размерах, в темноте пещеры блеснула искорка костра, это Мириам жарит козу, я вытянул шею и пошел на снижение, держа взглядом темный зев. Будь это далеко, пришлось бы приземлиться где-нибудь в безлюдном месте, перетечь в людскую форму, чтобы мог стащить с лапки мертвой птицы колечко, а так я влетел в пещеру, на ходу складывая крылья, сразу же с отвращением
