на XXII съезде партии. Затем Эрмлер и В. П. Владимиров (Вайншток)[83] задумали фильм, в котором, по замыслу курировавшего его КГБ, «обломок империи» (название классического фильма Эрмлера) Шульгин должен был признать свои ошибки. «Дедуля» – так Эрмлер, проникшись к Шульгину симпатией, его называл – оказался несгибаем и остался «верен себе». В фонде Шульгина в ГАРФе имеется копия его письма председателю Идеологической комиссии ЦК КПСС от 1963 года; в нем В. В. пишет, что, пока Владимиров не покажет ему своего сценария и он его не изучит, согласия на участие в фильме он не даст («…я претендую на то, что моя роль в фильме «Дни» [так он должен был называться] будет написана мною самим»), и добавляет, что «предвидит большие затруднения, поскольку мы исходим из разных взглядов на монархию»[84]. Несмотря на все попытки уломать Дедулю, победа осталась за 85-летним стариком, а не за теми, кто пытался его судить. В результате фильм был снят с проката спустя всего несколько дней после выхода, но стал известен в интеллигентских кругах – даже среди тех, кто его не смотрел. Много лет спустя поэт Евгений Рейн рассказал мне, что видел В. В. на съемках в Ленинграде.
Когда в 1988 году в UCLA приезжал филолог А. М. Панченко, я показывала ему Лос-Анджелес, а в благодарность он устроил мне персональный просмотр «Перед судом истории» в московском Доме кино. Андрей Смирнов, режиссер «Белорусского вокзала», исполнявший тогда обязанности первого секретаря правления Союза кинематографистов, прислал мне видеокассету с фильмом, сопроводив ее письмом со словами: «Художественная и общественная значимость данного фильма, одного из лучших советских исторических фильмов последних десятилетий, – бесспорна и во многом обусловлена участием в нем в качестве главного действующего лица самого Василия Витальевича» (многими годами ранее Смирнов ездил во Владимир, чтобы с ним познакомиться).
В.В. на съемках «Перед судом истории». Ленинград
Когда мы с родителями смотрели этот фильм, мать вышла из комнаты после того, как ее дядя произнес: «…я считаю своим долгом засвидетельствовать, что Ленин стал святыней, святыней для многих, для миллионов, и поэтому его прах покоится в Мавзолее». «Дядя Вася перелякался (на волынском диалекте – «перепугался». – О. М.)», – сказала она (и фильм досматривать не стала). Мама, конечно, не знала, что В. В. в те годы писал о Ленине, но главное тут – суровая требовательность: она ждала, что дядя проявит бескомпромиссность даже после двенадцатилетнего заточения в советской тюрьме. Гостившего у родителей сына В. В. (маминого первого мужа) смущало другое, «интимное»: борода, которую его отец отрастил в тюрьме и с которой с тех пор не расставался; Дима все время как бы снимал ее, чтобы вернуть образ, оставшийся в его памяти. Киновед Валерий Головской пишет, что Эрмлер незадолго до смерти назвал «Перед судом истории» своим лучшим фильмом[85]. Может быть, дело как раз в том, что его исходный замысел провалился и фильм, в котором деятель запретного исторического
Е. К. Дейч (вдова А. И. Дейча, переводчика Гейне, Уайльда, Рильке) говорила мне, что идея фильма с Шульгиным принадлежит Вайнштоку, а не Эрмлеру. (Вторым сценаристом «Перед судом истории» был М. Блейман, много работавший с Эрмлером.) Она познакомилась с Шульгиным в 1960-е годы, в Доме отдыха в Гаграх, куда В. В. с женой удалось получить путевку и где они оказались соседями с Дейчами. Е. К. было интересно, а ее муж был в ужасе: он считал, что Шульгин организовал дело Бейлиса и вообще был погромщиком. Еще она рассказала, что в Гаграх за Шульгиным все время ходил Евтушенко.
ГАРФ. Ф. 5974. Оп. 1. Д. 263 (23 / 12 / 1963).
Головской В. Фильм «Перед судом истории», или об одном киноэпизоде в жизни В. В. Шульгина // Вестник Online. 2003. 24 декабря. № 26 (337) (www.vestnik.com/issues/2003/1224/koi/golovskoy.htm#@P8).
