все указываем на младенца. Из игровой комнаты по-прежнему несутся крики и плач, только в данный момент нас больше занимает то, как бы от вони, распространяемой моим сыном, на стенах краска не стала лупиться.
Вероника врывается в гостиную, держа в руке обезглавленную голую Барби. За ней шестилетняя София, дочь Картера, и три дочки Джима: Шарлотт, которой тоже шесть, Эйва, пяти лет, и трехлетняя Молли. У всех заплаканные щеки и полны руки голых безголовых Барби.
– ГЭВИН СТАЩИЛ ОДЕЖДУ СО ВСЕХ НАШИХ КУКОЛ И ОТОРВАЛ ИМ ГОЛОВЫ! – визжит Шарлотт.
– Моя куколка без головки! – рыдает Эйва.
– Он на моей Барби сисечки нарисовал! – кричит София, размахивая торсом своей разрисованной Барби перед нашими лицами.
– Слышь, а эти смотрятся вполне-вполне. Отличное место для сосков выбрал, – говорю я Гэвину.
– А у этой почему большое красное пятно посреди груди и голова обрита? – спрашивает Джим, выхватывая единственную куклу с уцелевшей головой, которую баюкает трехлетняя Молли.
– У нее третий сосок, потому что ее похитили инопланетяне, которые проводили над ней опыты. Остальные Барби объявили ей бойкот и остригли у нее все волосы, когда она спала, – разъясняет Гэвин.
Вопли пяти девчонок становятся еще громче, все мы морщимся от силы издаваемого ими звука.
– О боже мой, пусть они замолкнут! – молит Картер.
– ДЕВЧОНКИ! Стихли! – кричит Джим в попытке быть услышанным. Он живет в доме с тремя девочками и женой, так что стал вполне специалистом по испытаниям и невзгодам от дамского пола. Но, похоже, даже он диву дается на поднятый девочками шум.
А те принимаются плакать еще сильнее, потому как решили, будто Джим на них кричит: распустили сопли, в корчах забились и ножками за милую душу затопали.
– Нет, нет, не надо! Пожалуйста, перестаньте плакать! – молит их Картер и становится на колени, чтоб быть с девчонками лицом к лицу.
– Я ХОЧУ К МАМОЧКЕ! – орет Вероника.
И тут начинается тягомотина на полчаса из всех пяти девчачьих горлышек: «Я ХОЧУ К МАМОЧКЕ».
Нам западло позвонить женам и признаться им, что мы не представляем себе, как разрулить ситуацию. Вместо этого Картер звонит собственной маме. Та советует ему подкупить девочек конфетками. Ровно через шесть секунд после того, как он вешает трубку, у каждой из девочек в руке по сосунчику и улыбка на лице, а сами они отправляются обратно в детскую играть в «Принцесский парад безголовых Барби».
Покой и тишина длятся ровно пятнадцать минут.
Я исхитрился переодеть Билли всего с малостью тошноты в глотке, зато после меня и впрямь вырвало в кухонную раковину, когда я, глянув вниз, понял, что у меня палец в какашках. Тогда руководство берет на себя Картер: дает Билли бутылочку и баюкает его. Гэвин сидит рядом с Картером на диване и играет на электронной игровой приставке, когда громом среди ясного неба раздаются леденящие кровь вопли из игровой комнаты.
– Вы, должно быть, пошутить надо мной
