в момент, когда мой отдралет обратился в твердь при одной мысли о грядущей ночи. И остолбенел на пороге от того, что увидел. Не могу сыскать слов, способных описать происходившее на моих глазах ужасное зрелище.
– Дрю, лучшего подарка у меня не было! Я обожаю его! – шепчет Дженни. – Еще и свечи?! Боже, да лучшего освещения для этого не придумаешь!
Стою в дверях нашей комнаты и глаз не свожу с того, что вижу, хочется рухнуть на колени и заплакать. Но, заметьте, не «Боже мой, до чего ж я счастлив!». Скорее: «Едрена ж вошь, что творится?»
После трех часов тяжкого труда, пока Дженни не было, я исхитрился установить в углу нашей спальни секс-качели. Секс-качели, лучше каких не сыскать. Штука дьявольская, посреди установки я едва не накинулся на нее. Все никак не мог отделаться от видения качающейся на них Дженни, голенькой и ждущей, когда я покачу по ней, как по рельсам. Пришлось три раза сбегать в хозяйственный за материалами, и дело кончилось тем, что я удалил часть потолка, чтобы надежно закрепить несущие стойки. Надо было приладить доски и выслушать советы пяти разных работавших в хозяйственном парней, которые все, как один, с нетерпением ждали моего возвращения с красочным рассказом о том, что и как происходило вечером.
Теперь же, вместо того чтобы вернуться, вальсируя, как бог, и рассказать им о пылком сексе, каким мы занимались, свешиваясь с потолка, придется мне плестись к ним с повинной головой, сгорая от стыда. Не получится поведать офигенную историю о том, как была вызвана полиция из-за странных, диких, звериных звуков, летевших из нашей комнаты, или о разбитых стеклах в окнах дома из-за того, что качели раскачались чересчур сильно. Единственное, о чем я мог поведать, – это о том, как пал на коленки и ревел, как девчонка.
Когда я смежу веки на сон грядущий, то придется мне рисовать себе в воображении Дженни, полностью одетую, с нашим трехмесячным сыном на руках, укачивающую его на наших СЕКС-КАЧЕЛЯХ.
– Но ведь… это мои качели, – громко скулю я и стараюсь не топнуть ногой.
– Тс-сссссс, я его только-только опять убаюкала, – шепчет Дженни и сурово смотрит на меня, а сама мягко покачивается из стороны в сторону, не сводя любящего взгляда с Билли… НА МОИХ, МАТЬ-ИХ-ДРЮЧЬ, СЕКС-КАЧЕЛЯХ!
– Секс… меня… качели… плохой… секс… тошнилово.
Чушь. Только она и вылетает у меня изо рта. Чистая чушь.
Подарок, что по замыслу должен был вернуть нашей половой жизни молодость, теперь превратился в новую люльку для младенца.
Тошнилово.
– Иди сюда, Дрю, подсаживайся ко мне на качели. Тут полно места, – тихо говорит Дженни, не сводя глаз с Билли.
Сидеть рядом с женой на секс-качелях безо ВСЯКОГО секса? Не понимаю, что происходит. Она по-английски говорит?
– No hablo[2] по-СЕКСки! Билли плохой! Мой хотеть! – сокрушаюсь я, на этот раз и впрямь топая ногой.
– Дрю! Какая муха тебя нынче укусила? – громко шепчет
Не говорю (
