информацию, касающуюся только их участка.
20 сентября, среда, 11 час. 50 мин.
Параллельно с совещанием у Зверева в другом ведомстве – на Лубянке у генерала Иванова – также шло совещание. По тому же поводу. Оба совещания совпали минута в минуту.
20 сентября, среда, 11 час. 55 мин.
Деверь достал из-под дивана модный чемоданчик-кейс с железной аккуратной пластинкой «хитачи», прикнопленной к гофрированному боку чемоданчика, аккуратно, едва дыша, чтобы не повредить, извлек оттуда большую черную видеокамеру с широким хрустальным зраком, раструбом видоискателя и множеством кнопок на панели. Вставил в паз батарею питания – черный матовый кирпичик, – словно бы патронный рожок вогнал в автомат, – пробурчал, ни к кому не обращаясь:
– Чтобы этой чертовой техникой пользоваться, надо специальное образование иметь… Окончить какой-нибудь операторский факультет с электронным уклоном. Либо этот самый… ВГИК.
Клоп не выдержал, «подмазал» начальство – очень уж ему захотелось сказать Деверю что-нибудь приятное:
– Но голова-то у тебя варит, как будто ты этот ВГИК два раза окончил, – со всеми кнопками справляешься.
– Да только не всегда справляюсь так, как надо, – проворчал Деверь, навел глубокий, таинственно посвечивающий фиолетовым светом зрак на Клопа, скомандовал: – А ну, замри!
Клоп замер, Деверь нажал на кнопку спуска, послышался ровный тихий звук, и Деверь недовольно покачал головой, глядя в раструб искателя:
– Ну и рожа у тебя, Клоп!
– И чем же она тебе не нравится?
– Да кирпича просит. Больно непотребная.
– А-а, – миролюбиво протянул Клоп. – Она у всех нас кирпича просит. У всех такая. Без исключения, – Клоп выразительно глянул на Деверя, помотал перед собой рукою, скорчил физиономию объективу, высунул толстый, с белым нездоровым налетом язык и замолчал.
– Ты не молчи, Клоп, ты говори… Поговори со мной, например. Расскажи что-нибудь интересное. Я уже съемку делаю.
– А что говорить-то, когда нечего говорить, а что говорить-то, когда нечего говорить, а что говорить-то, когда нечего говорить… – длинно и нудно завел Клоп.
Где-то когда-то он слышал такую присказку – то ли с экрана телевизора схватил, то ли по радио, сейчас присказка очень кстати пригодилась ему. Клоп был доволен этим обстоятельством – он хоть и не Деверь, который способен управляться с тридцатью кнопками видеокамеры – кнопок действительно насыпано больше, чем пуговиц на деке баяна, – но тоже показал, что и скроен ладно, и шит не по-банному.
– Все, хватит, – недовольно проговорил Деверь. – Разболтался!
– Но ты же просил!
– Хотя бы стихотворение какое-нибудь прочитал. Пушкина, например. А то завел какую-то молитву. Лабуда.
– Пушкина я не помню.
– Тогда
