Ленивица грохнулась на пол. Прямиком на пластиковые мешки с мусором. Посадка оказалась мягкой. Мягкой, но вонючей: мешки лопнули, треснули, разошлись по швам.
Уборщица с ужасом озиралась. Однозначно, мешки её, но вместо мусора шевелилась сплошная белая масса. Это же черви-опарыши! Противные гадкие черви!
Как-то давным-давно на кладбище прихватило живот. Она побежала в общественный туалет: деревянный сарай с прорубленной дырой для отправления естественных надобностей. Присев на корточки, с ужасом глянула вниз. Под ней копошащаяся масса обожравщихся червей. Таких же противных и гадких. Определенно, это те же черви, что обгладывают трупы; теперь вживую сожрут её. Как страшно провалиться! Девушка она упитанная, а помост подгнил…
С тем давним страхом она лежала среди копошившихся червей. Она, всё-таки, провалилась. И это случилось сейчас. Только черви ослепительно белые. Они голодные. Они не могут жить вне питательной массы. А тут пышная деваха, у которой, похоже, сломаны конечности. Ей не убежать!
Не понимая, что происходит, поверженная работница вытянулась в струнку. Лопнул еще один мешок с отходами, приготовленными на вынос. Словно шло пополнение армады червей-победителей, словно происходило прибытие гостей на грандиозный пир. Девушка судорожно заглатывала воздух. Из последних сил собираясь завопить. Заприметив это движение, черви двинулись к алым девичьим губам. Рот, разинутый в несостоявшемся вопле, мигом заполнялся белоснежными червями. Колыхающаяся белая масса накрывала девушку саваном смерти. Ослепительный саван соткан из мириад коротких нитей, которые свободным концом впивались в сочное тело.
Трудно представить, что у червей такие острые челюсти. Пусть микроскопические, но способные превратить в прах любую ткань, вставшую на пути. Текстиль и трикотаж, кожаные туфли и бретельки лифчика. И дальше обглодать тело до костей. Так действуют стая пираний. Так, оказывается, могут действовать могильные черви, когда их много, и когда они всё прибывают и прибывают.
Вскоре распростертая девушка покрылась с ног до головы белым саваном смерти. В глазах потемнело. Саван, сотканный из живой массы изголодавшихся червей, жестко входил в тело, затягивая петлю на горле.
Несчастная забилась в судороге – предвестнице агонии. Колошматила руками и ногами по полу. Билась головой о холодный бетон пола. Страх лишиться жизни нарастал. Судорога перешла на тело. Оно извивалось, точно накрепко перевязанное толстым канатом. Перекатывалось с боку на бок. Перекатывалось от одной стене к другой, давя собственной массой гадких червей. Эти судорожные движения отчасти помогли.
Липкое содержимое раздавленных червей – застарелая спёкшаяся кровь, разбавленная свежей, – размазалось по телу с ног до головы. Из горла пошла пена. Кляп из комка червей вылетел как затычка из бутыли с брагой. Истошный крик тряханул кладовую. Девушка, замирая от ужаса, вдруг увидела, как прямо над ней светильник срывается с креплений.
