и бедных, нет зависти и злобы, не надо никого завоёвывать и вешать лапшу на уши… Даже еда и жилье не нужны. Короче говоря, не за что бороться, кроме как за свою беспокойную душу (образно выражаясь). Здесь всё принадлежит народу, хоть и мёртвому. Единственное отличие от общепринятой демократии, которая подразумевает метод коллективного принятия решений, в том, что в потустороннем мире решения принимает сам усопший, так сказать, в одностороннем порядке.
– То есть демократия индивидуумов?
– Да, если угодно. Поэтому любой усопший сам определяет, когда ему уезжать. Это называется «свободой выбора».
– Получается, мы можем в любое время сесть на поезд и уехать? – удивилась Ксюша.
– Конечно.
– Тогда я уезжаю, – уверенно сказала Устинова, направившись к выходу. – Мне здесь не нравится, больно тоскливо. Молодёжи мало, дискотек и вовсе нет…
– Подожди, Ксюша, я с тобой, – воскликнул шаман Бо́ян, подскакивая со стула. – Хочется всё-таки узнать, что там, в конце тоннеля. Я, по сути, всю жизнь посвятил этому вопросу. Так чего откладывать?
– Витя, а ты? – томно произнесла Лика, умоляюще взглянув на меня.
В очередной раз я не смог воспротивиться её женским чарам.
– Профессор, а молоко за вредность давать будут?
– Молоко не обещаю, зато гарантирую массу впечатлений и незабываемых приключений. Вы ведь у нас романтик, Виктор, хоть и довольно эксцентричный.
Я ещё раз посмотрел на Лику. Она невинно хлопала длинными ресничками, водя указательным пальчиком по офисному столу.
– Уговорили, остаюсь, – сдался я.
– И я тоже, – подал голос Кравчук.
– Вот и отлично, – профессор удовлетворённо потёр руки. В глубине души я надеялся, что вы с Фёдором останетесь. И, как видите, не ошибся.
– Раз все определились, – подытожила Лика, – давайте проводим Ростислава и Ксению. Посадим на поезд… Жаль, конечно, что вы нас покидаете, ребята. Вместе веселее…
– Профессор, – поинтересовался я, – а где можно посмотреть расписание движения поездов?
– Нигде. Такого расписания не существует. Будем ждать, пока поезд не придёт.
– Ясно. Тогда в путь-дорогу! – воскликнул я, вставая. – Надеюсь, Ксюша не пожалеет о своём решении. Ведь это она давеча говорила: «Если едем с шаманом Бо́яном, рая нам не видать».
– Поеду в другом вагоне, – фыркнула Устинова, выскакивая в коридор. Мы последовали за ней.
Глава 4
– Андрей, когда наконец этот поезд придёт? – недовольно пробурчала Лика, торопливо прохаживаясь взад-вперёд по перрону. – Я уже все глаза проглядела.
Мы с Лощинским и Кравчуком сидели на скамейке, наблюдая за нервическими перемещениями девушки. Фёдор гладил скамейку, приговаривая: «Добротная скамья. Чугунное литье, дерево – вишня…» Таких скамеек на перроне
