хвост колонны.
– Скоро мертвый аул, – не поворачивая головы, сказал сержант.
– Знаю, – откликнулся капитан.
Они упомянули о еще одной достопримечательности здешних мест. В трехстах метрах за мостом располагалось покинутое селение. Если бы в Чечне был мир, сюда привозили бы туристов, любящих мрачные легенды и исторические предания. Когда-то, в глубокой древности, или, как говорится, до Всемирного потопа, тут обитал могучий тейп. Его старейшины не признали власть имама Шамиля. Имам набирал в свою армию молодежь для борьбы с неверными. А старейшины не хотели и слышать о какой-то войне, бывшей еще так далеко. Тогда имам прислал в селение посланников. Им отвели лучшую саклю, зарезали самых жирных баранов и после угощения предложили отдохнуть: мудрые старейшины предпочли перенести тяжелые переговоры на утро. Переговоры ни к чему не привели. Старейшины не желали жертвовать молодежью ради священной войны.
Пригрозив невиданными карами, посланники имама отправились восвояси, но до ставки Шамиля не добрались. По дороге посланников перехватил казачий отряд, совершавший по тылам противника глубокий, как сейчас бы сказали, диверсионный рейд. В скоротечной стычке все мюриды погибли, а Шамиль получил формальный повод привести упрямый тейп к покорности. Он обвинил старейшин в предательстве и сотрудничестве с русскими. Часть молодежи Шамиль переманил к себе. Непокорных же вырезал как баранов. Самые упрямые поднялись еще выше в горы, не желая делиться своей свободой ни с жестоким имамом, ни с иноверцами. Заброшенный аул опустел. Место это среди местных считалось проклятым, и никто тут, кроме дикого зверья, не селился.
Была и другая версия, более простая и понятная. Ее Верещагин слышал от начальника медицинской службы полка, мужика чрезвычайно эрудированного и лишенного всяческих исторических сантиментов. Так вот, начмед сообщил:
– Ты, Верещагин, за своими мальцами присматривай. Здешние края довольно паскудные.
– В смысле? – не понял тогда капитан.
– Тут природный очаг холеры находится. Лет двести тому назад эта зараза многих местных выкосила. Целые селения к Аллаху на свидание семьями отправлялись. Потом эпидемия прекратилась. А в двадцатые годы прошлого века вновь вспыхнула.
– И что? Ничего про это не слышал, – признался капитан.
Начмед, задумчиво глядя куда-то в сторону, закончил:
– Русские врачи эпидемию остановили. Моя бабка по материнской линии здесь эпидемиологом пахала. Несколько природных очагов локализировали, вакцинацию провели. В общем, спасли гордых горцев от глобального переселения в райские кущи. А у потомков память коротенькой оказалась. Или аксакалы не успели легенды про таких, как моя бабка, сложить. Быстро забыли. – Начмед не слишком весело усмехнулся и добавил: – Хорошо, что старуха не дожила до нынешнего беспредела. Умерла с чувством выполненного долга. До конца жизни верила в нерушимую дружбу советских народов. –
