время оба молчат. Ночь, уединение, размеренный, приглушенный стук колес настраивают на лирический лад.
– Смотрите, какая фантастическая картина – как будто маленький космический корабль сел посреди железнодорожных
путей.
Ослепительные фиолетовые огни пристанционных сооружений, вперемежку с красными, действительно выглядели фантастично. Или им это только казалось?
– Спасибо, девочка помогла, а то бы не знал, что и делать.
– Это моя племянница Женя. А знаете, вы сейчас полезли во внутренний карман и напомнили картину Серова. Помните, там богатый купец в бордовом.
– Вы художница?
– Пока нет, но скоро буду, учусь на 5-м курсе худграфа. А можно узнать, чем вы занимаетесь?
– Тоже учусь, только на 3-м курсе, на архитектуре.
Подплыл вокзал.
Хлопоты сборов и вокзальная суета Уфы унесли ее вместе с сестрой, зятем и племянницей в переполненном автобусе.
Остался только адрес сестры, вполголоса сказанный в вокзальной толчее.
Первое свидание проходило трепетно. Как много хотелось сказать и как тщательно нужно было вести себя перед сестрой и ее мужем, чтоб не выдать лишнего. Да и интеллект Марины заставлял Камиля держать мысли отточенными, быть внутренне подтянутым. Ощущать, что сидишь на заполненном газовом баллоне и вынужден с небрежным видом тушить сигарету о выходной клапан.
Второе свидание проходило без лишних свидетелей. В простой, точнее сказать, скудной обстановке его обшарпанного общежития.
Но рядом была Она! И все бытовое уплыло, как будто и не существовало. Остались только Он и Она, их взаимное влечение друг к другу, накатывающаяся близость. Мир перестал существовать. Вернее, сконцентрировался в ней, в ее губах, волосах, маленькой упругой груди… Трамваи умерли. Остался только шепот любви. Шелест снимаемого платья и звук расстегиваемой кнопки звучали и значили больше, чем гром. А потом были письма, много писем.
"Здравствуй, милая!
Меня начинает тревожить твое молчание. Возможно, перепутал твою фамилию? А может, оказался совсем не в твоем стиле? Страстно хочу видеть тебя, моя тоска глухая возрастает в геометрической прогрессии.
Первые дни, а особенно ночи, бредил тобой, вспоминая ясно- ясно. Сейчас, как ни пытаюсь, не могу вспомнить тебя всю, вспоминаются отдельно рот, нос, прекрасные волосы и все другое.
У меня последний экзамен третьего, а у вас? Пришли, пожалуйста, подробный маршрут вашей художественной практики, после сессии я бы попытался где-нибудь встретиться.
Жду".
"Милая моя…
Я устал ждать…
Пять утра, и мне не спится. Странно… Снаружи оглушительно кричат пташки. Меня это раздражает – нет соответствующего настроя.
Нахожусь в рациональном настроении духа – вынуждает обстановка: начал сессию на неделю позже, догнал и теперь хочу перегнать, чтоб выкроить хотя бы три дня.
А
