кричи, кричи, сыне, оно легше буде.
– Не услышит от меня стона толстый боров, – тихо прошептал Тимофей.
Старый Петр сразу сгорбился, стал совсем маленьким, с лицом, как печеное яблоко. По его усам и бороде текли горькие отцовские слезы. При каждом ударе он молитвенно повторял:
– Легше, Митряга. Ради господа Бога, легше, Митряга.
На спине наливались багряно – синие полосы. Тимофей терпел, сжав зубы.
Боярин Хвост на полном скаку влетел в открытые ворота Захарьевого подворья, закричал:
– Эгой! Егде купец Захарий? Вборзе кличьте сюды купца.
Из стайни вышел Захарий. Увидел боярина, отвесил низкий поклон, заулыбался так, что его и без того узкие, заплывшие жиром глаза, казалось, совсем закрылись.
– Здрав будь, боярин Хвост! – приветствовал боярина купец. – Рад зрить тебя в добром здравии. Забыл, вовсе забыл, великий боярин старого Захарку. А яко здравие князя Святослава? Князю понадобились иноходцы? Кого перевозить? Хворого аль усопшего? – тараторил без умолку Захарий.
– Погодь горохом – то тарахтеть. Ненадобно князю кони. Князь Святослав Ольгович вборзе буде на твоем подворье. Ему надобно перековать коня. Мигом найди кузнеца!
– Нет, боярин, у меня кузнеца. Тот поганец, что был, сгинул. А более никого нету. Невыгодно держать кузнеца. Одно тебе беспокойство.
– А Тимофей? – вставил слово молодой холоп Мартемьян.
– А ты пошто, здесь уши развесил? Иди чисть стайню, – крикнул на Мартемьяна купец.
– Негоже Захарка так – то деять. Клич сего Тимофея.
– Да якой из него кузнец? Он был унотой у язычника, – изворачивался Захарий.
– Клич Тимофея! – уже грозно прикрикнул боярин Хвост.
– Эй, Митряга, – закричал Захарий. – Отпусти сего татя, чтоб его поганые половцы съели!
Тимофей поднялся, сел на колоду. Отец подал ему ковш воды. Юноша часть воды отпил, остаток выплеснул себе в лицо. А старый макал в туесок кусок полотна, осторожно протирал спину сына.
– Отче, – хрипло сказал Тимофей, – сие же для Соколика зелье.
– И Соколику останется. Тебя кличет Захар. Боярин якой – то приехал.
– Тимофей, ты долго будешь валандаться? – крикнул Захарий.
Тимофей, не одевая рубаху, подошел к Захарию и боярину, вклонился, спросил, глянув исподлобья на купца:
– Пошто кликал?
– Вмиг наладь все для ковки. Подкуешь коня князя Святослава. Да зри у меня, чтоб было все лучше, чем у киевских кузнецов.
– Да не уж – то ты не ведаешь, Захарий, что мой Тимофей гораздый кузнец, что он лучше всех подковывает коней, – гордо проговорил подошедший Петр.
– Ведаю, якой он кузнец. Князю ведь подковывает коня! Готовь все, князь торопится, – глянул сурово купец на юного кузнеца.
– А ты сможешь подковать коня? – спросил Хвост.
Тимофей по – доброму улыбнулся боярину,
