моё положение было мне невыносимо тяжело. Я пыталась внушить себе всё, что слышала от других, более опытных рабынь, так сказать, абстрагироваться от своих чувств. Ну насилуют и насилуют, подумаешь. Но такое отношение просто невозможно было принять душой. Каждый раз, когда мне приходилось выходить в гостиную, у меня было такое чувство, как будто меня помоями облили.
Видимо, в голове у меня что-то переклинило. Наверное, я и в самом деле почувствовала себя животным. Потому что однажды, когда один из клиентов меня рассеянно тискал, водя пальцами по моему лицу, я вдруг неожиданно для самой себя наклонила голову и вцепилась ему зубами в руку с такой силой, какой сама от себя не ожидала. Я почувствовала, что, как бульдог, просто не могу разжать челюсти. Вампир стал орать, чтобы я его отпустила, а потом пинать меня, таская за собой по полу, но у меня как будто пропала ко всему чувствительность. Наконец он сообразил превратиться в туман и таким образом выскользнул. Я почувствовала во рту вкус крови – его, выходит, крови. Вот и отлично. Хоть на одно мгновение я донесла до него, как мы, «низшая раса», себя здесь чувствуем.
– Блин! Она бешеная, что ли? Куда смотрит Роман, почему в зал выпускают бешеных животных? – искренне возмущался «пострадавший».
– Пухлые Губки – острые зубки, – сказал кто-то, и все засмеялись.
– Ёлки-палки, – ответил вампир, уселся на место и вытянул руку перед собой. Одно мгновение – и следы от укуса исчезли, словно растаяли.
– А ты закуси её кровью, – остроумно предложил ещё кто-то. Вампир вспомнил обо мне и посмотрел на меня с упрёком.
– Эй ты, шлюха. Если ты извинишься, я не оторву тебе твою пустую башку.
Я поразмыслила, а потом вдруг рассмеялась, расслабленно откинулась назад, опираясь на руки, и дружелюбно взглянула на вампира.
– Поцелуй меня в задницу, – чистосердечно ответила я. Раньше я не смогла бы даже подумать про себя такую фразу, а сейчас как само собой прозвучало.
Вампиры переглянулись, и выражение лиц у них при этом было, как у человека, который внезапно обнаружил, что у него течёт унитаз, или ещё какая-нибудь бытовая неприятность в этом роде.
– Ну что, кто займётся? – с улыбкой спросил один из них.
– Я – пас, – сразу сказал «пострадавший», махнул другой девушке, чтобы она плеснула ему вина, и, по-моему, сразу забыл обо мне. – Мне через час надо у Лиды быть.
– Ладно, я займусь, – вызвался другой – высокий стройный брюнет, в данный момент полураздетый. Он лениво подошёл и встал надо мной. – Встала, – обронил он тоном человека, которому приходится выполнять скучную работу. Я не двинулась с места. – Встала, пошла, – повторил он. Я поднялась. Пусть делают со мной, что хотят.
Он молча вывел меня из гостиной и, к моему удивлению, толкнул меня в лифт, где нажал кнопку нижнего этажа.
Мы
