и сразу сигнализация сработает. Яркий свет, сирена, двери заблокируются, окна забронируются, сверху сетка упадет, спецназ приедет.
– Как в тот раз что ли? – усмехнулся Прохор. – Видел я твой спецназ, – и он снова шагнул вперед.
– Стой! – на этот раз Прохора остановила Ванесса. – Насчет лазерных лучей не знаю, но сигнализация здесь точно есть. Ее надо отключить, – и она указала пушистой лапкой на незаметный серый шкафчик у входа.
– А вот и кодовый замок, – сказал Мерлин, открыв маленькую дверцу. – Надо знать комбинацию цифр.
– Ее знает только Директор, – ответила Ванесса, – и меняет комбинацию каждый день.
– Понятно. Значит можно и не пытаться. Дальше этого порога мы никуда не уйдем, – уныло произнес Прохор.
– Подождите… Откуда этот неприятный запах? – Мерлин принюхался. Запах шел прямо из кодового замка. – Как такое может быть? Кажется, будто замок пахнет этой… слово забыл… Такая штука, которой Хозяйка любит холодец приправлять. Я ей еще всегда говорю, чтобы мне без этой желтой подливки… Как же ее?
– Горчица! – сказал Прохор и даже поморщился. Однажды в «Кошачьем концерте» он на спор съел остатки холодца с горчицей. Потом долго не мог оправиться. Даже усы какие-то вялые стали. Как будто вареные. Но ничего, потом отошли.
Некоторые кнопки замка, действительно пахли горчицей.
– Скажи-ка, Ванесса, что Директор ел сегодня на завтрак? – спросил Мерлин.
– Хот-дог с горчицей, – ответила Ванесса.
– Прекрасно, просто великолепно, – говорил Мерлин, внимательно обнюхивая кнопки. – Кажется, вот так: три, пять, два, семь, ноль, девять.
В шкафчике что-то запищало. «Доступ подтвержден», – высветилось на экране над замком.
– Путь свободен! – торжественно произнес Мерлин, и все трое отправились вглубь коридора.
Готовясь к проникновению, Мерлин внимательно изучил план музея. Он знал, что кабинет Директора находился на втором этаже. Чтобы в него попасть, надо было пройти через всю галерею, повернуть налево, миновать три ненужных кабинета и зайти в четвертый, нужный. Там Мерлин надеялся получить ответы на все волнующие его вопросы: на каких условиях проводятся выставки, почему картины не возвращаются домой и как во всем этом замешан Директор.
В том, что он как-то был замешан, Мерлин уже не сомневался. Как только он ступил на порог музея, все его сомнения по поводу личности Директора развеялись сами собой. Мерлин теперь даже не надеялся на то, что Директор окажется добропорядочным директором. Внутреннее чутье подсказывало ему, что тут дело нечисто.
И причина вовсе не в том, что все кошки циники. Сам Мерлин, например, себя циником не считал. Иногда что-то говорило ему: верь, Мерлин! Верь в мечту, верь в людей, в доброту, просто верь!.. Особенно часто такие мысли посещали его на сытый желудок, и тогда Мерлин чувствовал себя романтиком. В такие моменты он любил ходить вокруг Хозяйки
