три часа – все время появлялись с дежурства новые милиционеры, и их, даже если они отказывались, чуть не силой заставляли проделать хоть какие-то манипуляции с Ардашкиной – мол, отметиться ты, брат, обязан, тут дело святое…
Утром Вере Ильиничне влепили два административных штрафа: за проживание без прописки и за противодействие органам милиции в выполнении ими служебных обязанностей. Она, не вникая в суть, расписалась в протоколе…
Молоденький сержантик кое-как вправил ей опухшую руку, и Вера Ильинична, качаясь, поплелась на квартиру к Илье Викентьевичу, где и была официально прописана. Благо родительский кров находился совсем рядом.
Раннее утро само собой предполагало присутствие в отчем доме еще двоих похмельных персонажей, отпаивающихся жидким чаем. В глазах Веры Ильиничны поплыл розовый туман ярости:
– А ну все вон отсюда, алкаши вонючие!
– Верка? – слегка удивился отец. – Знакомьтесь, мужики – моя дочь, жена академика, между прочим. Извини, Верунчик, угостить тебя нечем.
– Вот я вас сейчас сама угощу, – вскипела Вера, пытаясь выволочить из-за стола обрюзгшего выпивоху.
– Илья, да что ж это такое? – взывал к хозяину квартиры недоумевающий гость.
Боль в руке дала себя знать, и Вера выпустила мужика. В коридоре сняла телефонную трубку, вызвала милицию.
– Предлагаю всем смываться, сейчас милиция приедет, – заявила она собравшимся.
– Да пусть едут, ты же и штраф платить будешь, – отмахнулся отец. – С нас все равно взять нечего.
Ошибка Веры Ильиничны заключалась в том, что здание, в коем проживал ее отец, располагалось на участке того же отделения милиции, что и сталинская башня со шпилем. Из этого-то самого отделения гражданку Ардашкину и выпроводили с полчаса назад. Поэтому возникшие в квартире Ильи Викентьевича милиционеры реагировали на вызов и так называемую потерпевшую чуть ли не с улюлюканьем:
– Что, Илья, и тебе житья не стало с этой дамочкой? – подмигнул сержант отцу Веры Ардашкиной.
– Вот, из дому гонит, – пожаловался бывший интеллигент.
– Плохо, знать, ты ее воспитывал, – назидательно промолвил сержант, которого Вера запомнила по особо садистским приемам совокупления. – Но, говорят, учить никогда не поздно, не так ли, папаша? Пошли, гражданочка, в отделение. Вы нарушаете общественный порядок.
С тех пор Вера Ильинична превратилась просто в Верку. Она безропотно бегала за бутылкой в ближайший гастроном, готовила нехитрую закуску для гостей отца…
Она даже по-своему полюбила этого бородатого, безобидного человека, знавшего массу историй и повидавшего чуть не всю страну в поездках с геологами, археологами, таежниками…
Она все еще оставалась Ардашкиной, то есть формально – замужней дамой, Анатолий Семенович почему-то не настаивал на разводе. И присылал деньги – аккурат раз в месяц. Об этом заранее
