Надя легонько шлепнула Алексея по темечку. – Ведь сегодня у Игоря день рожденья. Забыл?
– Честно говоря, забыл. Ну и как там наш именинник?
Надя вздохнула.
– Готовится принять участие в юниорском турнире. Ты знаешь, Игорь тебя очень любит, Леша.
Алексей был тронут до глубины души, и потому сказал полушутливо:
– Сегодня такой день, когда меня любит весь мир. И я люблю весь мир.
– И даже ту старуху? – Надя показала на дворничиху, подметавшую дорожку неподалеку.
– И даже ее. Я хочу, чтобы сегодня был самый счастливый день в моей жизни. И знаешь, что я сделаю? Я сделаю тебе официальное предложение. В присутствии твоих родителей и Игоря.
– Здорово придумал. Совместить сразу два праздника.
Алексей обнял девушку за плечи:
– Так значит, праздник будет? Второй?
Вместо ответа Надя прильнула к его губам долгим поцелуем.
Старуха уборщица смотрела на них печально и почему-то шевелила морщинистыми губами. Она, наверное, и заплакала бы, да с годами пересохли ее глаза, разучились источать благодатные слезоньки…
Глава четырнадцатая
– Бли-и-ин!
Бывший атташе советского посольства в Париже Валентин Николаевич Мокеев ожесточенно тряс кистью руки, по полу с лязганьем катилась раскаленная крышка сковороды. Кухня наполнилась клубами пара, и не сказать, чтобы пар этот источал аппетитные ароматы.
Мокеев ринулся к раковине, до отказа отвернул кран и сунул обваренную руку под мощную струю ледяной воды. С облегчением перевел дух.
Глухо стукнула входная дверь, и на пороге кухни возник Геннадий – в стильных джинсах и футболке с изображением Боба Дилана.
– Бог в помощь, батя, – дружелюбно приветствовал Мокеева-старшего настоятель храма Ильи Пророка.
Геннадий привалился плечом к косяку, добродушная ирония светилась в его глазах, когда он обвел взглядом привычный взору бедлам, творившийся на кухне.
– Здравствуй, сынок, – Валентин Николаевич вытер руки прожженным в нескольких местах полотенцем. – Вот, понимаешь, стряпаю…
– Вижу.
– Уж сколько лет мы без матери, сынок, а я все никак не научусь готовить. Боюсь, опять бурдой тебя потчевать придется.
– Посолить не забыл?
– Ну конечно забыл! – экс-атташе по-бабьи всплеснул руками. – Ща-ас…
Он схватил солонку, принялся обильно посыпать содержимое шкворчащей сковороды крупной, «лошадиной» солью.
– Не мое это, не гожусь я в повара, – сетовал Мокеев-старший. – Даже в поварята не гожусь. Кстати, – встрепенулся экс-атташе, – днем звонил твой друг Сергей.
– Что ж он мне на мобильный не перезвонил? – удивился Геннадий.
Валентин Николаевич посмотрел на сына с хитринкой:
– А ему нужен был не ты, а я.
– Это еще зачем?
– Затем, –
