сказал Пенкроф.
– Ну что же, мы постараемся от них избавиться, – ответил журналист, которому уже приходилось охотиться в Индии на тигров, а в Африке на львов. – Но пока будем держаться начеку.
Путники поднимались медленно, из-за всяческих неодолимых препятствий приходилось отклоняться от прямого пути. Иногда склон вдруг рассекала пропасть, и маленький отряд должен был ее обходить. Иной раз поневоле отступали, возвращались назад, отыскивая более удобное для подъема место. Время шло, возрастала усталость. В полдень остановились в тени высоких елей около ручейка, каскадом сбегавшего по камням; к этому времени одолели только половину подъема на первый уступ, и стало ясно, что засветло до него не доберешься.
С места привала открывался широкий вид на море, но с правой стороны кругозор ограничивал высокий остроконечный мыс, протянувшийся к юго-востоку, и нельзя было определить, идет ли за ним море или суша. Слева даль видна была к северу на несколько миль. На северо-западе картина завершалась горным отрогом причудливых очертаний: он казался застывшим потоком лавы, некогда извергнутой вулканом. Итак, пока еще не было возможности дать ответ на вопрос, который Сайрес Смит хотел разрешить.
В час дня отправились дальше. Надо было повернуть на юго-запад и снова углубиться в довольно густой лес. Там на глазах путников перелетали с дерева на дерево несколько пар птиц, принадлежавших к семейству фазановых. Это были трагопаны, украшенные мясистым наростом, висевшим у зоба, и двумя цилиндрическими выступами, посаженными позади глаз. Птицы были величиной с домашнего петуха; самок облекало скромное коричневое оперение, а самцы щеголяли в великолепных красных перьях, усеянных белыми крапинками. Метко брошенным камнем Гедеон Спилет убил одного из трагопанов, на которых Пенкроф, проголодавшись на свежем воздухе, смотрел с вожделением.
Выйдя из леса, путники, подтягивая друг друга, взобрались по обрывистой круче высотою в сто футов и поднялись на верхний почти безлесный ярус хребта, несомненно, состоявший из вулканических пород. Тут нужно было опять повернуть на восток и двигаться, петляя по склону, так как подъем становился все круче, все труднее, – каждый должен был идти с осторожностью и смотреть, куда он ставит ногу. Впереди подымались Наб и Герберт, Пенкроф замыкал шествие, в середине взбирался Сайрес Смит и журналист. Животные, водившиеся на этих высотах (следов тут встречалось немало), несомненно, должны были обладать стальными мышцами и большой гибкостью, которой отличаются, например, серны и дикие козы. Некоторые из этих обитателей гор даже попадались им на глаза, и, увидев их в первый раз, Пенкроф окрестил их по-своему.
– Бараны! – воскликнул он.
Путники остановились. Шагах в пятидесяти от них стояло шесть – семь крупных животных с широкими, загнутыми назад рогами, сжатыми на концах, с длинной шелковистой шерстью бурого цвета, прикрывающей
