Ей действительно было не все равно. Молча дослушав до конца и не спеша докурив сигарету, Асрян наконец резюмировала:
– Господи, как все скучно.
– Да-а-а… просто умереть, как скучно. Особенно когда проснулась в луже вонючей мужской мочи. Ну что ты такое говоришь?! Хоть немного бы посочувствовала.
– Это все описанный еще двести лет назад сценарий. Ничего нового. Почитай великих: это все стадии течения алкогольной болезни. Сама прочти, и все поймешь.
– Слушай, мы с тобой это все уже обсуждали. Каждый врач должен иметь самостоятельное мышление. Даже инфарктов одинаковых нет, ничего не повторяется в реальной медицине. Я знаю достаточно мужиков, которые завязали. На второй хирургии Степан Петрович уже четыре года как не пьет, а подшивался всего на год. Потом наш сосед Славик… Прошлый год вечерами просто заползал в подъезд. А теперь вон бегает по утрам. После залета в реанимацию.
Асрян опять вернулась к обычному положению, повернулась лицом к плите и продолжила варганить что-то детское на завтра. Поворачивалась она только на секунду, чтобы быстро схватить реакцию собеседника. Периодически в ходе разговора она присаживалась за стол, ела что-нибудь с тарелки и запивала, не чокаясь, несколькими глотками из бокала. Именно поэтому я обычно напивалась гораздо быстрее, чем она. Думаю, разговор за плитой существовал как особый вид расслабления – она отдыхала от напряженного всматривания в лица своих клиентов.
– Завязали или потому, что попросту не были алкоголиками, или был мотив, да такой сильный, что сохранился на много лет. Я пока вижу одно: ни ты, ни Катька или даже работа, наконец, для него не имеют ни малейшего значения. Пока что это так. Ты меня знаешь: я не стану вмешиваться в ситуацию: это неэтично и толку не будет. Я для него близкий личный контакт, тем более твой. Но договориться с Сапожниковым смогу в любое время. Кстати, он открывает на Ваське[1] частную клинику. Пять минут ходьбы от метро. Я была – очень даже глобальненько: дневной стационар, вся терапия, естественно, психотерапия, неврология и все такое. Есть ставка эндокринолога… Могу поговорить.
– Круто! А в какие дни у них эндокринолог? Ты же знаешь: я только по вечерам смогу или в воскресенье.
Тут Асрян повернулась, держа в руке большой половник. Выражение лица явно намекало на то, что этот самый половник сейчас окажется у меня на голове.
– Ленка, ты точно безумная. Какое воскресенье, какой вечер? Ты вообще про Катьку сейчас вспомнила хоть на секунду? Или ты собираешься в вашей богадельне до пенсии тусоваться?
– Черт, я что-то совсем про все забыла… Нет, конечно, это невозможно. Какая клиника, когда едва в больнице успеваю.
Асрян снова повернулась к кастрюлям и даже не удостоила меня ответом. Мне стало стыдно. Ведь сама прихожу к ней, потому что только ей, и никому больше, могу рассказать про все свои какашки, и потом тут же бегу от предложенных ею
Васильевский остров.
