все клокотало, на глаза навернулись злые слезы, но сдержала их. Хватит, наплакалась! Своим очарованием Реннен мог обмануть кого угодно, но не ее. Когда-то Эйлин нравились эти черные волосы, карие глаза – не парень, мечта. А потом наружу полезли химеры, таящиеся внутри прекрасного принца, и от иллюзий не осталось и следа. Она не сможет ему верить, да что уж тут: после дружбы с этим двуличным трусом можно вообще разочароваться в людях.
Видимо, слова достигли цели: Реннен отпрянул, как от удара, и выпрямился.
– Спасибо. Так вот почему мне пришлась по душе некромантия. Оказывается, я труп.
– А здесь ты что забыл? – с обвинением сказала Эйлин.
Если бы не Реннен, ректор уже наслаждался бы обеденным чаем с ароматом покорности.
– Хобби. Бывает, попадаются очень интересные экземпляры для исследования, например как сейчас.
Холодным пристальным взглядом он пытался просверлить дыру в голове у Эйлин, не иначе.
– Ладно, я пошла.
На нее вдруг навалилась такая усталость, что Эйлин готова была упасть прямо в смердящую жижу.
– Я тебя провожу, – ответил Реннен голосом, не терпящим возражений, и начал медленно спускаться по лестнице.
– Куда?
– К ректору.
Черт! Вечно от него одни проблемы.
– Тогда я всем расскажу, кто ты на самом деле. – Эйлин угрожающе сощурила глаза.
– И кто же?
– Ублюдок под чужой фамилией.
Реннен напрягся, замедлил шаг, но не остановился, не передумал. Вот сволочь, никогда не скажешь, что у него на уме.
– А ты так и не повзрослела.
На том разговор закончился. Эйлин шла быстро, почти бежала, сдерживая ругательства, которые вертелись на языке. Сухое дыхание опаляло горло. Чтоб оно все провалилось! И академия эта проклятая пусть провалится! Может, тогда какое-нибудь чудовище протянет из подземелий наружу огромные клешни и утащит в пекло Гесса, Монвида и вообще всех, кто отравляет ей существование. Она выбралась из дома, чтобы начать новую жизнь, стать другим человеком, но и тут прошлое идет по пятам.
«Посмотрим еще, кто кого», – повторяла Эйлин про себя, представляя, как липкие щупальца ломают шею Реннена.
Череду жестоких фантазий, не несущих ничего, кроме боли и нечеловеческих страданий Монвиду, который преспокойно шагал рядом, оборвал нервный голос секретарши в приемной ректора:
– Лавкрофт, вас ждут уже полчаса. Госпожа Гесс два раза чай просила.
Упс. А она тут как оказалась? Быстро же. Интересно, одна или всей семьей пожаловали?
– Ты идешь? – Эйлин повернулась к Реннену.
Глупый вопрос, еще бы он упустил возможность унизить ее в очередной раз.
– Я здесь подожду. Надеюсь, ты сама расскажешь, что наделала, – язвительно ответил кареглазый призрак из прошлого.
– И чтобы без вранья, а то знаю тебя.
От
