засмеялась Алена. – Жизнь наша гроша не стоит. Такая мы страна. Я карелу говорю: рванем к финнам. А он их не любит! Представляешь? Финны ему не люди.
– Я повторяю тебе про язык, – сказал из глубины двора карел.
– У вас что, подслушивающее устройство? – спросил Юрай.
Но карел ответить не соизволил. Алена взяла Юрая под руку и вывела со двора.
– Он меня чувствует, – сказала она. – Помнишь? Мы с тобой поцеловались в вагоне? Он мне потом сказал, что сразу это узнал. Что ему пришел сигнал… Так и живу.
Уходя, Юрай оглянулся. Карел с веслом уже стоял рядом с Аленой и что-то ей выговаривал. В какой-то момент Юраю показалось – двинет, ей-богу, двинет муж жене.
«Но мое-то какое дело?! – воскликнул про себя Юрай. – И вообще – мне все примерещилось. Харьков… Перрон… Фонарь… Аптека… Аптека при чем?»
Именно потому, что ни при чем, Юрай и зашел в аптеку. Без смысла. По дороге. За прилавком стояла та самая девица, которая на похоронах Риты шла с флаконом.
– Ой! – обрадовалась она. – Юрай! Я на тебя на поминках пялилась, пялилась, а ты нашел кого кадрить… Алену, мать-героиню! Ты меня не помнишь? Я из параллельного.
– Ну как же! – ответил Юрай. Он не помнил, как зовут девчонку, но решил, что в данном случае это и не обязательно. – Я тебя тоже на процессии заметил. Что ты так красиво несла в вытянутой руке?
– Заметил? – засмеялась девица. – Шла, как дура, с каплями. Заведующая послала. Кому они могут помочь, капли? Сообрази! Мы же к сильному лекарству привычные. Никто в эти капли-примочки уже сто лет не верит. Только старухи старые.
– А в яд верит? – в шутку спросил Юрай.
– Ну, во всяком случае…
– Тогда скажи – в порядке бреда. Я, к примеру, хочу купить у тебя цианистый калий. Продашь?
– Ну, если попросишь, – сказала девица. – Я что, не товарищ, не друг, не брат?
– И любому? И каждому?
– Ты ненормальный! Это же подсудное дело.
– А мне надо!
– Но это же ты! Ты же свой! И просишь…
Он вернулся в Константиново, и уже через полчаса тетка, достав из пакета сухое горячее полотенце, сообщила маме:
– Ну и брехун же твой сын, дорогая. Его и близко не было на водосбросе. Его носили черти в Горловск. Вот же билеты!
Мама вздохнула:
– Я так и знала. Сроду ты на наши грязные мокрые камни ходить брезговал. Сынок! Это, конечно, твое дело. Ученого учить – только портить, но куда в нашей стране не надо влезать точно, так это в правосудие. Потому что его как не было сроду, так и нету. Тебе, сынок, голову открутят и скажут, что так и было. У нас никогда преступников не ловили, у нас ловили тех, у кого выражение лица неподходящее. Чего тебя тянет в эту историю с мертвыми девушками? Тоже мне, нашелся не знаю кто! Уезжаем отсюда, и все! Одно тебя прошу – натяни по-быстрому на тетин штакетник колючую проволоку.
Бобина с колючкой стояла в огороде, и Юрай еще в первый день ругнулся, когда зацепился за нее брючиной. А потом обратил
