парада пернатых.
– Он очень драчливый, злой, братика клюнул недавно, – объяснила Маруся.
– А это, как я понимаю, его новогодние мечты? – засмеялась Мэри.
По деревенской улице промчалась нарисованная серебряной нитью карета с тройкой лошадей, одинокий наездник на бравом коне, клоуны, медведи, летали феи и Баба-яга в ступе, прыгали зайцы и порхали жар-птицы.
– Сегодня все счастливые и у всех сны красивые, – вздохнул Болтун. – Межгодье кончается, новый год приходит, а сегодня снами чудеса хороводят…
– Подумаешь, у меня и кареты есть, и цирк приезжает на праздники, и олени, если захочу, – сообщила Мэри.
– Ты бы шибко-то не гордилась, раз тебе дано, что другим и не снилось. Пошли уже, застряли в меже.
Болтун первым направился к двери дома.
Глава третья
В гостях у Маруси
– Болтун, ты говори потише, маму разбудишь, – попросила Маруся.
– Глупая ты, девонька, мы же в другом мире. В своём ты стоишь у окна и смотришь на Луну, как на мать родну. Они слышат лишь шорохи лёгкие, да скрипы далёкие. Здесь язык один, всякий всех понимают, и каждый себе господин. Лучше дверь плотней закрывай, в дом холод не пускай. Даже не в холоде беда, не запустить бы чертей сюда.
Маруся сильно хлопнула дверью и закрыла её на крючок. Не зная, что делать с такой гостьей, она решила спросить:
– Куда пойдём?
– А у тебя ёлка есть?
– Конечно, папа сам в лесу срубил. Уже три дня в той комнате стоит. Хочешь посмотреть?
Все трое вернулись в кухню, и Маруся осторожно раздвинула тяжелые плюшевые шторы, закрывающие дверной проём между кухней и комнатой родителей. Синий цвет придавал всем предметам, стоящим в этой комнате, загадочность и таинственность, особенно этажерке.
Ёлка стояла между небольшим телевизором и старым диваном с круглыми спинками, на котором спокойно спали папа с мамой. Над их головой плавали две нарисованные прозрачной нитью шубы.
– Это что? Это и все мечты? – удивилась Мэри.
– Сама не пойму. Похоже, что мама мечтает о шубе, а папа мечтает ей её подарить. Но они никогда об этом не говорили.
– Мечты добротные, вещи в хозяйстве пригодные, – порадовался Домовой.
– А ёлка почему такая странная? – не унималась Мэри.
Действительно, игрушки и конфеты были почти не видны в синей комнате, зато сама ёлочка светилась голубым светом. Но этот свет исходил не от всех иголочек, некоторые не светились совсем.
– Умирает горемычная: без леса жить непривычная. Леший поди горько плачет над каждым пеньком, растирает слёзы сухим кулаком. Зачем было рубить, только в дом мусор носить! – всхлипнул Болтун.
– Но какой же праздник без ёлки? – огорчилась Маруся.
– Наряжали бы в лесу, чем губить такую красу! Раньше в праздник дубы украшали, а деревьев не обижали.
