от такого рациона специфического, то ли Ляля от природы была такая. Но она меня заездила – вусмерть. Поэтому я даже обрадовался, когда она мне сказала, что хлеб и сигареты кончились. Я медленно, как дистрофик, оделся: «Жди меня, и я вернусь».
Господи, как же хорошо было на улице! Дождик моросит, ветер желтые листья норовит прям в морду шлепнуть. А я тащусь по тротуару, как спирохета бледная, и жизни радуюсь. Пока припасы купил – малость очухался. Зашел еще в рюмочную, встретил кентов, выпили, потрындели. В конце концов побрел домой.
Захожу в квартиру – а там никого. Странно, думаю. Лялино барахлишко все здесь, что ж она – в одном халатике слиняла? Пожал плечами – дело хозяйское. Открыл окно – после улицы сразу учуял крепкий запах давно неубранного свинарника. Разложил покупки по местам, поставил чайник, плеснул себе полстакана не помню чего.
Слышу – у соседа моего Лехи дверь открылась. Он чего-то басит невнятное, и кто-то мелодично смеется. Кто-то, мля…
Леха меня увидел, развел ручищами и изобразил из себя сто двадцать кило смущения. А Ляля радостно улыбнулась: «Боренька, какие у нас соседи будут чудесные!» Я хмыкнул: «У вас – не знаю, мне как-то оно по херу. Ты бы халатик запахнула, а то без трусов – просквозит».
Одевалась моя невеста липовая под собственный гневный монолог про современность, про свободу нравов, про доверие друг к другу. И попросила с собой недоеденную банку икры. Когда я предложил взамен икры хорошего пинка для скорости, Ляля сказала, что я – обычное быдло. И, наконец, удалилась из квартиры и моей жизни. С концами.
А Леха потом пришел, рассказал: «Вышел я мусор вынести. Эта телка выскочила, халат нараспашку и без штанов. Попросила закурить. Ну, телка аппетитная, я ее к себе позвал. Она пошла. Так что, Борян, ты уж прости…» Я только рукой махнул: «Леха, воистину, что в жизни с нами ни делается – оно все к лучшему».
Жертва армагеддона
Дело было в те благодатные времена, когда у меня еще была своя многострадальная квартирка. То-бишь, у меня было место, где я мог отрешиться от всего земного и в одиночестве проводить комплекс мероприятий, в просторечии называемый – «отходняк».
Вот и в тот раз я лежал на кровати и ничего не делал. Только с частой периодичностью заливал свой сушняк водопроводной водой. У меня бывали такие припадки, когда уже даже и похмеляться не хотелось. Просто лежал и ждал – когда оно все кончится.
Раздалось немелодичное кваканье дверного замка. Я бы не стал открывать, но этот звонок знали всего два человека – короткий «бздынь», потом в ритме «дай-дай-за-ку-рить», и опять – «бздынь».
Пришлось вставать. В квартиру вошел кент Серега, сгибаясь под тяжестью рюкзака. Очень аккуратно Серега выпутался из лямок и осторожно положил рюкзак на диван. Нетрудно было догадаться по глухому позвякиванию,
