так разволновался, что пришлось побыть здесь какое-то время одному без Андромеды, – говорил, смеясь, Персей, приобнимая при этом свою тоже сияющую от счастья супругу. – Но теперь я вижу, что у тебя все хорошо. Ты надолго у нас?
– Да, видимо, нет. Афина пока ничего мне не говорила, но я полагаю, до темноты она должна вернуть назад, и я не знаю, что еще она хочет мне показать.
– Ну, ей виднее, конечно! Внимательно смотри все. Тогда мы не будем тебя задерживать. Беги к ней.
– Да, Персей, я думаю, мне надо торопиться, но хочу спросить тебя прежде. Зачем тебе это? – Геракл указывал на висящий на поясе у Персея меч. – Афина говорила мне, что здесь не бывает войны.
– Ты, должно быть, не так ее понял, Геракл – отвечал Персей. – Ты наверное спросил, почему у здешних городов нет стен.
– Да. И она сказала, что здесь не бывает войны, от которой стены могли бы защитить.
– Это, конечно, правильно, только, к сожалению, это не значит, что не бывает никакой другой войны. Да, города и страны не воюют здесь друг с другом, но если случиться прийти сюда стражникам из Аида, построенные из камня стены едва ли помогут.
– А меч? Поможет?
– Думаю, Афина не рассердится если я покажу тебе то чудесное оружие, которым мы воюем.
С этими словами Персей достал меч из ножен и отдал юноше. К удивлению Геракла клинок был вовсе не металлическим. По крайней мере на вид он напоминал большой умело ограненный и заточенный полупрозрачный зеленого цвета кристалл. Юный герой потрогал лезвие – оно казалось привычно острым.
– А теперь надави пальцем сильнее, – сказал Персей. – Нет еще сильнее. Ты что, боишься порезаться?
Геракл последовал совету прадеда и, хотя и не без опаски, продолжал нажимать подушечкой большого пальца на клинок до тех пор, пока не почувствовал, что его кожа вот-вот разорвется. Сделав над собой дополнительное усилие, он нажал еще чуть-чуть, и тогда случилось совершенно неожиданное: под пальцем зашуршало нечто похожее на песок, но твердая каменная крошка не посыпалась на землю. Все выглядело так, как если бы она растворилась в живой плоти. Геракл не верил своим глазам – меч был внутри его пальца или, наоборот, палец внутри меча, и при этом он не испытывал ничего похожего на боль, а лишь какое-то приятное шевеление.
– Что это? – спросил ошеломленный юноша.
– Вот такие у нас мечи, – улыбаясь отвечал Персей.
Геракл вынул из клинка палец. Мелкие зелененькие частички, растворившиеся было в пальце, теперь с шорохом вылетали из него, очень необычно щекоча кожу с внутренней стороны, тихо позванивая, ударялись о кристаллическое лезвие и занимали в нем свое место. Сын Амфитриона рассмотрел подвергнутый испытанию большой палец. Никаких следов ранения на нем не было.
– Но постой, – поспешил он спросить Персея, – в чем же смысл драться такими мечами, если поранить никого нельзя?
– Сам подумай, Геракл, зачем ранить если можно исцелять? Это целительный меч. Любую, самую глубокую рану, нанесенную стражником Аида, он заживляет
