он вспомнил про змеиный укус. «Нет, эти горгоны, – думал он, – все же не плод воображения. Меня эта змея пыталась укусить в ногу, а вот Сфенел ужален не иначе, как в самое сердце. И как же это старик Персей, который сам с этими горгонами бился, не досмотрел? У себя-то под носом…»
Глава 6.
Твердыня Тиринфа, представшая в лучах утреннего солнца, произвела на Геракла неизгладимое впечатление. Она возвышалась практически на ровном месте совсем недалеко от моря. Здесь не одна стена защищала город. Стены были организованы причудливым образом, замыкая собой разные его части. Прием, который Геракл применил при захвате Орхомена, здесь бы не сработал, – это юный герой понял сразу: беспрепятственно пробежать от одних ворот до других было нельзя. Дворец тоже превзошел величиной и великолепием все, что Геракл видел раньше.
Переговоры оказались, как ожидал и Амфитрион, и его отец, малосодержательными. Сфенел принял гостей с приличествующей царскому дому обходительностью, но без теплоты, с которой обычно встречают родственников. Из существенных вопросов было поднято три. Сначала царь долго убеждал Амфитриона, что союз с Тиринфом куда выгоднее для Фив, нежели союз с северными миниями. Фиванский военачальник отвечал на это, что еще несколько месяцев назад их город был бы счастлив иметь союзников в Пелопоннесе, но теперь, когда у них в составе области есть Орхомен и с ним большое число миниев, союз с северным соседом для Фив куда важнее, ибо многие южные минии имеют родственников на севере. Затем, Сфенела волновали связи Фив и Кекропии. Амфитрион заверил его, что поставка луков была осуществлена усилиями одного частного лица, имя которого должно быть ему, Сфенелу, известно. Сфенел подтвердил, что располагает сведениями о Феспии. Далее, царь Тиринфа поинтересовался о том, правда ли, что Креонт решил не передавать власть потомку Кадма, а сделать после себя правителем Геракла. Когда же в ответ Амфитрион сказал, что это чистая правда и заметил, что царь Тиринфа, несмотря на значительную удаленность, хорошо осведомлен о фиванских делах, Сфенел встал и, подойдя к Гераклу, пожал ему руку. На этом переговоры были завершены. Юный герой все внимательно слушал. Лаодамант откровенно зевал, ибо плохо спал ночью.
Во время обеда не произошло ничего примечательного. После трапезы гостей повели на стены. Сфенел с гордостью показывал новые укрепления, сделанные по его приказу. Амфитрион напоминал о том, как все было раньше и что делалось на его памяти. А вечером для гостей был устроен пир, на котором Амфитрион познакомился с тиринфскими военачальниками и убедился в правоте отца: свое дело они знали хорошо.
Для троих юношей царь приказал накрыть отдельный стол: Лаодамант, Эврисфей и Геракл возлежали в небольшой комнате. Сын Сфенела принялся с увлечением рассказывать о Крите, о богатствах его дворцов, с которыми ни в какое сравнение не идут ни микенский дворец, ни тиринфский. Рассказывал он и о куда более дальних плаваниях, когда в течение нескольких дней кругом не видно ни одного острова и вообще никакой земли. Где-то далеко на западе,
