что я нашел.
Он протянул руку. Ливьен пригляделась и узнала форменную блузу Сейны. Первой ее мыслью была мысль о сексуальном насилии, но она тут же отбросила ее: что же махаоны, так и таскают Сейну за собой голой? Может, они переодели ее в свой наряд? Или… они убили ее? Последняя мысль моментально превратилась в уверенность:
– Они убили ее! – воскликнула она вслух.
– Зачем раздели?
Ливьен хотела сказать, что они убили Сейну, сперва изнасиловав, но не успела, потому что Рамбай вскочил, вскричав:
– Знаю! Запах!
Он кинулся вверх по лесенке и Ливьен, ничего не понимая, поспешила за ним. Выбравшись, она тут же вновь уловила тот самый сладковатый аромат, который заметила сразу, как только они приблизились к лагерю. И сейчас она вспомнила, что это за аромат и поняла ход мыслей Рамбая. Так пахнет сок дионеи – растения-хищника, приманивающего к себе крупных насекомых, мелких грызунов и пожирающего их. В устных легендах самцов маака дионея, полуцветок-полузверь, как и октавия реггия, появилась вместе с бабочками – полунасекомыми-полутеплокровными и соперничала с ними в покорении мира. Потому-то, гласит легенда, никогда и не отказывается дианея «помочь» маака-самоубийце…
Сок дианеи парализует и анестезирует. Это легкая смерть.
Определить направление, откуда исходит запах, было нетрудно. Пролетев метров сорок от лагеря, Ливьен и Рамбай издали заметили розовеющие между стволами пятна.
Они опустились возле соцветия. Какой из цветов не пуст, было видно сразу. Он был раза в полтора крупнее остальных, и его волнистые края были плотно сомкнуты.
Осторожно! – осадил Рамбай порыв Ливьен, когда та потянулась к цветку. – Не так! Руки застынут. Рамбай знает как.
Он быстро подобрал вокруг несколько сухих веточек, поломал их, сложил в кучку и запалил. Едва язычки пламени коснулись растения, цветок заколыхался, будто тронутый ветром. Рывками, словно корчась, мясистые края стали подвертываться наружу – казалось, цветок-убийца разрывается между необходимостью отпустить свою жертву и нежеланием этого делать. Вот он принял такую форму, что Ливьен на ум невольно пришло непристойное сравнение. Что-то протяжно чмокнуло, края резко раздвинулись, и на землю, словно рожденное заново, вывалилось покрытое прозрачной слизью обнаженное тело Сейны.
У Ливьен подкосились колени, она опустилась на землю и ее стошнило.
Рамбай склонился над Сейной. Двумя пальцами разомкнул ее веки. И воскликнул:
– Она жива!
13
Я и ты – летим. А внизу цветут
Сотни роз неземной красоты.
Мы летим много дней; но мы знаем: тут
Ненадолго и я, и ты…
И на нашем пепле опять взойдут.
Неземной красоты цветы.
Это означало, что с того момен�
