искать. Кроме меня.
– Делаете комплимент вашему уму?
– Мне была оставлена подсказка.
– Какая?
– Она завязала две папки дел одинаковыми бантиками. Осталось только забрать фотографии в одной из них.
По правде говоря, Бенкендорф ничего не понял, но выучка дипломата помогла.
– Кто еще об этом знает? – спросил он.
– Никто.
Ответ давал небольшую надежду.
– Прошу вас сохранять полную конфиденциальность.
Клясться было не в чем, Маршалк промолчал.
– Благодарю за службу. Об успешном завершении дела и о вашей работе будет доложено министру. Хочу лично ходатайствовать о вашем награждении… Сегодня уезжаете? – с надеждой спросил Бенкендорф.
– Осталось мелкое личное дело.
– Доброго пути. – И граф целиком окунулся в срочные циркуляры. Даже руки не подал на прощание.
Закрыв за собой дверь кабинета, Маршалк подождал. И принюхался. Потянуло горелой бумагой.
– Беспечная слабость.
Слова эти были сказаны так тихо, что услышать их было некому. Даже стенам.
Борис Георгиевич наслаждался ланчем в обществе Ливнева. Приятная беседа была испорчена малосимпатичным гостем. Маршалк уселся за стол без приглашения.
– Господа, любите криминальные романы?
Ванзаров кивнул из вежливости. Ему и братца хватало.
– Чудесная история. Барышня раздобыла тайну, которая могла помочь ее стране. За это ее убили.
Повисла пауза. Дипломаты ждали. Продолжения не последовало.
– Это все? – удивленно спросил Борис Георгиевич.
– Убили жестоко. Пользуясь превосходством в силе, раздели донага, связали, стали жечь раскаленной кочергой, требуя признания. Она молчала.
– Какой ужас…
– Девушка не знала предела своих сил. И умерла от боли. Ее тело подвесили в дымоходе камина. Идея неплоха: квартиру сдадут нескоро, запах к тому времени выветрится.
– Подобные истории мало подходят полуденному чаю, – осторожно заметил Ливнев.
– Именно так, – согласился Ванзаров. – Зачем же вы?..
Маршалк с коротким замахом бросил белый комок. Ливнев отпрянул, но сорочка попала ему на грудь.
– В прачечной рук не хватает. Каминную гарь застирать не успели. На планке ваши инициалы. Ванзаров, несите лопату.
– Зачем? – механически ответил Борис Георгиевич.
– Закопаем в посольском садике крысу.
Сорочка небрежно легла на столик, Ливнев что-то взял со столешницы.
– Только одну просьбу исполнили или давно трудитесь? – спросил Маршалк у Ливнева.
Борис Георгиевич не смел шелохнуться. Замер с блюдцем и чашкой в руках. Ливнев улыбнулся. Все случилось внезапно. Он бросился к Ванзарову, закрылся им как
