или в местную церковь.
Отец Макинтайр с силой вдавил каблук в землю и неожиданно для себя разозлился – он слишком устал душевно, чтобы понять, что раздражаться в такой ситуации неправильно.
– Разве ты не счастлив здесь? – Это звучало скорее как обвинение, чем как вопрос. – Разве я не заботился о тебе, как настоящий отец? Разве не учил и не любил тебя, как это делал бы настоящий отец?
Лицо Джеймса дрогнуло, и он опустил голову.
Внутри у священника все сжалось:
– Прости меня. Джеймс. – Он потер лицо ладонями, прогоняя злость. – Прости. Я не имею права говорить тебе такие вещи. – Он сжал виски. – Я неважно чувствую себя сегодня. Визит епископа… нервное напряжение… я сорвал его на тебе. Мне очень жаль. – Он тронул мальчика за руку. – Простишь меня?
– Да, отче. – Но в голосе и выражении лица Джеймса чувствовалась боль.
– Я напишу письмо, Джеймс. Так, как ты просишь. И сделаю это сегодня. Обещаю.
Мальчик поднял голову, и в его глазах вновь появилась надежда – на этот раз осторожная. Отец Макинтайр обхватил его лицо ладонями:
– Я напишу письмо, Джеймс. Но ты, пожалуйста, не особенно тешь себя надеждами. Ирландия – большая страна, и О’Коннел там – фамилия распространенная. Я напишу письмо. Но прошу тебя, сын мой, не предавайся мечтам чрезмерно.
Джеймс согласно кивнул, но надежда уже пустила корни в его душе.
Глава 13
Теперь они встречались на скалах каждый день: Леонора приходила с хлебом, а Джеймс – с жучками и червячками. Они выложили гнездо свежими зелеными листьями и приносили птице воду в полых палочках. Порой она била раненым крылом, пытаясь взлететь, а иногда просто сидела.
Джеймс уселся возле растрепанного куста мимозы в желтых цветах и откинулся назад, опершись на локти, – его ноги свешивались с обрыва, а голые пальцы смотрели в море. Леонора покачивала скрещенными ногами у края отвесной стены из песчаника.
Две маленькие фигурки молча сидели под огромным небом насыщенного, как у барвинка, синего цвета, и небо это по своему простору и глубине напоминало океан. В нескольких сотнях футов под их ногами море сияло отблесками солнечных лучей, словно бриллиантами, лениво и миролюбиво, а прибой накатывал на прибрежные скалы почти без всплеска. На волнах расслабленно покачивались сытые пеликаны и чайки, отдыхая после охоты в прозрачной воде. Дети идеально вписывались в этот пейзаж – как и птицы, ящерицы, насекомые, – словно всегда жили здесь.
Краем глаза Джеймс любовался длинными волосами Леоноры, тем, как блестит на солнце каждая прядь. Она улыбнулась, и на душе у него стало так тепло, что пришлось отвернуться, чтобы скрыть свои чувства.
– В Ирландии тоже есть скалы вроде этих, – заявил Джеймс, пожалуй, слишком громко. – Только они белые. Как зубной порошок. И сделаны из мела. Ты знала это? Этот мел ничем не отличается от того, которым пишут на доске в школе. У отца Макинтайра есть книга про эту страну.
Леонора, облокотившись одной рукой на траву, с широко открытыми глазами внимательно слушала его.
– Ирландию
