плечами.
– Я научился ладить с верблюдами, как афганцы. А их у нас зовут ганами.
Верблюды. Нили. Обоз с грузом. Как далеко все это сейчас! Ган расположился за небольшим круглым столиком и переживал из-за своей запылившейся одежды и грязных сапог в этом безукоризненно чистом доме. Паника, которая в последние несколько часов завладела им, отступила, и теперь он каждой клеточкой чувствовал изнеможение. Он устало сидел на жестком деревянном стуле. Девочка будет жить. Теперь он может снова дышать свободно.
Мирабель, гревшая чайник на огне, скрестила на груди руки. Это была сильная женщина, хотя и не красавица. Ган осторожно поставил локоть на клеенку.
– Слава богу, что тут нашелся доктор. Не знаю, что бы я без него делал, – сказал он. – Я слышал, что в Леоноре есть больница. Поэтому и поехал сюда.
– Больница? О нет! – фыркнула она. – Вот уже добрых два года. Все теперь только в Перте. А люди просто сидят и болтают языком, вместо того чтобы для разнообразия сделать что-то самим. – Ей на лоб упала прядь волос, и Мирабель с силой дунула, чтобы убрать ее.
Закипевший чайник засвистел. Хозяйка достала кружку и сахар и пригасила пламя.
– Док работает на компанию «Плимут Майн». Еще год, и они переедут ближе к лагерю. Он очень переживает за свою жену. Тоскливо сидеть тут целыми днями, особенно для женщины. А ее бледная кожа поджарится на солнце быстрее, чем ломтик бекона на огне. – Она придвинула ему кружку и налила чаю, теперь их разделял поднимавшийся от горячей воды пар. – Хотите пирога?
В желудке у Гана заурчало.
– Если можно.
Мирабель положила на тарелку со сколотым краем кусок желтого плоского пирога. Карлтоны вернулись и заняли свое место за столом. Мирабель принесла еще кружек, тарелок и пирога.
Смуглое лицо доктора выглядело усталым.
– Температура упала, и она заснула.
– Значит, с ней все будет хорошо, да? – спросил Ган с облегчением.
– Ожоги серьезные. И будут сильно болеть, пока не заживут.
– Интересно, откуда она там взялась. А еще интересно, кто с ней такое сделал! – Мирабель обернулась к Гану. – Где вы ее нашли?
– В буше. Примерно в четырех часах езды на восток.
– Она лежала там? – Возмущение в ее голосе перекликалось с болью в его сердце.
– Может, она просто ушла из дому и заблудилась? – предположил доктор.
– Там мертвая земля. Нет никаких домов, – сказал Ган. – Только буш, солончак и пыль.
– Девочке пришлось несладко, это бесспорно. Одежда на ней – это какие-то отрепья. – Мирабель скрутила полотенце, которое держала в руках, словно это была чья-то шея. – Эти чертовы старатели ни о чем не заботятся!
– Как бы там ни было, мы должны уведомить власти, – сказал доктор. – Как долго вы еще пробудете в Леоноре?
– Я не останусь здесь. – Ган, спохватившись, одним глотком допил чай. – Я и так уже опаздываю.
Глаза
