мне две двухлитровые упаковки сока и облатку родного анальгина. Точно у Сержа спёр. Через пять минут прискакал Серж, я только простыней укрыться успела. Увидел мое плачевное состояние и заржал.
– Чего, Артёмьева, с похмелья помираешь? А как же твои заявления, что никогда и ни под каким видом?
– Уйди, Серж, без тебя плохо.
– Вот теперь ты меня понимаешь! – глубокомысленно изрёк он и, косясь на бледного Марока, ушел.
– Марок, – сказала я со вздохом, – Ну, не переживай ты так, всё в порядке, честно, умирать я не собираюсь.
От моих слов того вроде отпустило, и он с шумом выдохнул. Он что, всё это время не дышал, что ли?
– Хочешь, я тебя в душ отнесу? – мягко спросил он.
– Давай, – кивнула я и с готовностью обняла его за шею, когда он склонился.
Вода принесла облегчение, и кое-что ещё, когда я смотрела в синеющие глаза Марока. Выгнулась под нужным углом, выставив на обозрение свою пятую точку. Раздалось рычание, и мой мужчина ретировался. Я рассмеялась. Какие мы впечатлительные! Я это запомню. Одной в душе стало неинтересно, я быстренько обмоталась полотенцем и вернулась в каюту. Он стоял возле кровати и пытался застегнуть рубашку. Я с кошачьей грацией подобралась к нему и прильнула к спине.
– Эва, тебе же плохо… – раздался его неуверенный голос.
– Сейчас будет хорошо, – хмыкнула я, и принялась целовать его спину. Минуту спустя он обернулся ко мне лицом, и я получила самый чувственный поцелуй, который когда-либо знала. Его руки переместились чуть ниже спины, я обхватила его талию ногами. Мы переместились к столу, он бережно усадил меня на него, и полотенце упало.
– Дверь, – хрипло пробормотал он мне, в перерыве между поцелуями.
– Ну и черт с ней, – ответила я.
* * *
Через час, когда мы просто лежали и болтали ни о чем, раздался стук в дверь, зашел капитан и объявил, что на пути к Изибнису встречен корабль, подававший сигнал SOS. Капитан сразу удалился и Марок встал, поправил одежду и задумчиво посмотрел на меня, потом улыбнулся.
– Думаю, тебе нужна одежда.
– Нет проблем, только я свою на Земле оставила, когда ты меня под покровом ночи тащил на корабль.
– Тогда, моя милая Эва, тебе ничего не остается, как надеть одежду изибнисцких женщин.
Круто. С каких это пор на корабле, где экипаж одни мужчины, есть женская одежда? Марок подошел к шкафчику и достал оттуда умопомрачительной красоты наряд – зеленое свободное платье в пол, с короткими рукавами и пояском-веревочкой на талии, полностью расшитое золотыми нитями; декольте ужасало своими размерами, но мне оно пришлось впору, будто на меня шили.
– Чье платье? – ревностно спросила я, глядя на улыбающегося Марока.
– Моей матери, – просто ответил он. Ого, его мама не промах, раз носит такое яркое одеяние.
– Знаешь, хотела спросить, а твои родители не будут против невестки-землянки?
