Оливия.
– Не очень хорошо. Чувствую себя уставшим.
Оливия многозначительно кивнула:
– Не догадываетесь, почему?
Вспышка смутных воспоминаний пронеслась в голове. Ужас. Боль. Беспокойство.
Тарек потряс головой. Эти воспоминания, когда-то схороненные глубоко внутри, воскресли с его возвращением. После того, как Тарек нашел дневники брата.
И доказательства, что это Малик приказал убить их родителей. Это тайна, которую Малик ни за что не раскрыл бы брату. А люди Тахара знали о гибели короля и королевы от рук сына еще при его жизни. Правление Малика принесло людям бедность, голод и непомерные налоги за жизнь в городах без малейшей инфраструктуры.
Но убийство родителей – это еще не все. Дневники содержали целые хроники того, как Малик пытал Тарека. Чтобы сломать его. Чтобы превратить в простое, но смертельное оружие, используемое по первому приказу.
Если бы брат не скончался – видимо, от передозировки, – Тарек сам бы его убил после прочтения дневников.
Потому что Малик не сломал его. А сделал только сильнее.
Воля Тарека закалилась, в этом не было сомнений. Но каждая капля крови, пролитая Маликом из вен брата, впиталась в местную землю. И привязала его, а не Малика, к местному народу.
– Не нравится мне все это, – признался Тарек.
В ту же секунду к нему подбежала служанка:
– Могу ли я вам чем-то услужить, шейх Тарек?
– Кофе, – проворчал Тарек. – И хлеб.
Служанка взглянула на него так, словно опасалась за его психическое состояние. Но, не сказав ни слова, кивнула и вышла за дверь. В обеденной остались только Тарек и Оливия. Так и не сев за стол, Тарек принялся расхаживать по залу.
– Ты ведь знаешь, что я не спал?
Голубые глаза Оливии округлились, светлые брови взметнулись.
– С чего вы взяли?
Тарек стиснул зубы. Может, он и не разбирается в женщинах, но умеет понимать интонации.
– Я знаю, что скрывается за твоей маской спокойствия. Ты знаток дипломатии, но иногда твой голос дрожит. А еще у тебя острый язык. И если ты держишь его за зубами, значит, тебе есть что скрывать.
Лицо Оливии как будто потемнело. И странное, приятное чувство разлилось по телу Тарека. Новое, незнакомое.
«Удовлетворение», – мысленно предположил он.
А почему бы и нет? Всю жизнь он терпел только лишения. Не это ли награда за внезапную победу?
Но что получил он вместе с ней?
Был хозяином себе, повелителем пустыни, а стал несчастным, страдающим бессонницей психопатом. Тарек ничто не презирал так, как чувство беспомощности. А ведь именно бесполезным он чувствовал себя каждую минуту после возвращения в стены дворца. Так нужна ли она – такая победа?
– Вы лунатили, – неожиданно смело сказала Оливия. – Ходили во сне. Голым. С мечом.
Что-то было в этих словах,
