стая.Ворон сидит одиноко.
На кого опустились в дороге
Твои перелетные руки?
Париж встретил нас мягкой, но сырой погодой. Мы улетели первым утренним рейсом и были в аэропорту Руасси – Шарль де Голль в десять утра по местному времени. Павел Николаевич, все-таки мне удобнее его называть Григорий, почти все время молчал, робко поглядывая то на Лизу, то на меня. Его холеное моложавое лицо со светло-голубыми глазами, гладкой кожей и капризным ртом вызывало у меня неприязненное чувство.
«Ему должно быть за сорок, – думала я, глядя в иллюминатор и невнимательно слушая оживленную речь Лизы. – Но видно, как он тщательно следит за собой. Наверное, маски делает, массаж, крем втирает. Что-то во всем этом противоестественное для мужского характера. Хотя, – я невольно усмехнулась, – о чем это я? Он уже давно не мужчина, а игрушка в руках Лизы».
– Смотрю, ты уже улыбаешься, – заметила в этот момент она, придвигаясь ко мне. – Как приятно это видеть! И как я рада, что все-таки уговорила тебя поехать!
– Да, дорогая, – мягко ответила я и погладила ее руку. – Мне необходим отдых, сейчас я это очень хорошо понимаю!
Мы поселились в отеле «Амбассадор» практически в центре города. Он находился в 9-ом округе Парижа в двух шагах от «Гранд-Опера». Недалеко было метро с таким же названием: Opera. В пределах пешеходной прогулки располагались такие известные места, как Лувр, площадь Согласия, Вандомская площадь. Внутри отеля сохранялась и поддерживалась изысканная атмосфера 20-х годов с инкрустированной мебелью, пушистыми коврами и хрустальными люстрами. Но номера выглядели вполне современно. Григорий заказал два двухместных номера, расположенных рядом. Лиза сразу решила, что будет жить со мной.
– Но, дорогая, – умильно прошептал он, когда она забросила свою сумку в мой номер и встала в коридоре перед ним с довольно суровым видом.
– Что?! – громко спросила Лиза, придвигаясь к нему. – Ты вздумал, гаденыш, обсуждать мои решения?! Марш к себе! И жди, когда я соизволю тебя навестить.
– Да, госпожа, – еле слышно произнес Григорий и опустил глаза.
Когда мы вошли в номер, Лиза упала на диван и расхохоталась. Я глянула на нее с улыбкой, потом подхватила свою сумку и понесла ее в спальню. Там остановилась в задумчивости. По центру располагалась большая двухместная кровать, застеленная синим в узорах покрывалом. Да и вся спальня была выдержана в синих и голубых тонах. Мой взгляд скользнул с темно-синего ковра, устилающего пол, на стены с сиреневато-голубыми обоями в крупную строгую вертикальную полоску. Потом я посмотрела на две картины, висящие над темным деревянным изголовьем. Это были эскизы двух очаровательных девушек. Вернее их головы, повернутые в профиль. Они также были выполнены в серо-голубых тонах. Но мебель и рамы на этих картинах были шоколадно-коричневыми. Я заметила на круглом столике возле огромного окна, занавешенного голубоватым тюлем, белую округлую керамическую вазочку со свежими белыми розами и невольно улыбнулась, подумав, что розы по идее должны быть голубыми.
